— Ого, нагрузила… Давай, вперед!
Возле купе проводников Ольга остановилась. Алексей минут пять назад пошел к проводнице забрать билеты и там застрял. Из-за закрытой двери слышался его голос:
— Да, мне нужны все квитанции.
— Ну, ты что? — Серега нетерпеливо подтолкнул ее чемоданом пониже спины.
«Действительно. Что это я? Кто мы друг другу, чтобы прощаться?» Но, на выходе она все же повернулась еще раз. «Ах Оленька, Оленька… Ты всего лишь попутчица. И мечтательная дура. Вот и все!»
— Ну ты даешь, дочка!
— Ой, мам, ну кто мог подумать! Чемодан Серега вытаскивал. А я в коридоре стояла. Откуда я знала, что у него точно такой же? Как специально!
— И где его теперь искать?
— А я откуда знаю? — Ольга растерянно стояла над распахнутой кожаной пастью. Чужие яблоки, занявшие полчемодана, издевательски сияли румяными мордашками. А банки с компотами, обернутые в мужские трусы, вгоняли в краску и наводили на мысль о том, какие интересные открытия ждут Алексея.
Милиционер жевал.
Ольга терпеливо стояла.
Прожевав, дежурный смел крошки со стола на пол и приблизив щекастую физиономию к окошечку, ядовито спросил:
— Ну и что я должен? Арестовать всех Алексеев в Москве? Или тебя, вместе с братцем. Чемодан-то вы уперли.
— Вам виднее, что делать, вы милиция, — Ольга крепилась изо всех сил, чтобы не разреветься от злости и унижения. «Так, тебе, дуре, и надо!»
— Это дело не наше. Мы такой ерундой не занимаемся, ищите сами… Сами ищите, я сказал! — дежурный возвысил голос, и Ольга захлопнула уже было открывшийся для язвительной реплики рот.
Резко развернувшись и наклонив голову, чтобы спрятать брызнувшие слезы, она побежала к выходу, подальше от этого наглеца. И с разбегу врезалась в крепкого чернявого парня.
— Посягательство на жизнь сотрудника милиции, — подняв Ольгу с пола и отряхивая ее плащ, вдумчиво проговорил чернявый, — до пожизненного лишения свободы включительно.
— Вас самих сажать надо за такое отношение к людям, — вырываясь, зло парировала «террористка».
— Ага: девушка беседовала с Варчуком… Жевал?
— Жевал!
— Мы его накажем.
— Руки коротки, — зло окрысился услышавший дежурный.
— Это как посмотреть. Розыск и не таких в чувство приводил.
Варчук запыхтел, покраснел, но на этот раз промолчал. Видно, всерьез связываться с чернявым не хотелось.
— Ну, утри слезки, не разбивай мое чувствительное сердце, плачущая красавица. Пошли.
— Куда?
— Судя по вашему тону, сударыня, о сексе не может быть и речи. Поэтому, пойдем заниматься вашими проблемами.
— В принципе, Варчук прав: мы такими делами не занимаемся. Но отказать такой девушке — жуткий грех! К мужскому отделению рая с этим позором близко не подпустят. Надо помогать. Ну, а что мы имеем? Алексей. Рост — чуть выше среднего. Около тридцати. Симпатичный. Волосы русые. Глаза серые. Особые приметы: маму называет мамулей. Да, негусто. Придется забросить все убийства, грабежи и прочие мелкие дела, не связанные с чемоданами… А знаешь что, давай попьем чайку. И попробуем восстановить твой разговор с Алексеем. Вообще-то, меня зовут Игорь. Строгий натурал. Но сейчас, так и быть, я стану Ольгой. А ты постарайся говорить его словами…
Чаепитие закончилось глубоко за полночь. И, несмотря на все возражения, Игорь проводил ее домой:
— Еще не хватало, чтобы ты пропала без вести. Кому тогда отдавать найденный чемодан?
— Его еще найти надо.
— Да уж как-нибудь. Ну ладно, до свидания. Нет, нет, никаких поцелуев, и не надейся!
— Вы с ума сошли! Кто вас целовать собирался? Вот услышат соседи, что подумают?!
— А что, в вашем доме не целуют красивых девушек?
— Спокойной ночи, сыщик, берегите энергию!
Игорь позвонил в четыре, точнее…
— Обратите внимание, сударыня: шестнадцать ноль три. То есть, розыск осуществлен по горячим следам, меньше чем в течение суток с момента вашего обращения.
— Вы серьезно?
— Оленька! Более серьезной организации, чем уголовный розыск, в Москве нет и никогда не будет.
— Игорь, обалдеть! Но как?
— «Что показало вскрытие», «блокада» антибиотиками, «результаты осмотра», «кожные покровы… поведенческие реакции». Клофеллин. А слово, которое ты забыла — ги-по-тен-зив-ны-е. Во, как! Ну, врубаешься?…
— Врач!
— Ваш интеллект не безнадежен, сударыня,
— А ваш интеллект достался невоспитанному типу, господин капитан.
— Ого! Мне прерваться, продерзостная, или будем благоговейно внимать?