Командор очень устал. Неутихающая боль в ноге не давала ему спать. Каждый день превращался в круговерть больших и малых забот: довольствие армии, места привалов, донесения от вестовых. Скворцу и самому не терпелось поскорее тронуться в путь, хотя о том, что ждало их впереди, лучше было не думать.
Рядом с ним застыл в седле Быстрый Бен, лошадь которого беспокойно перебирала ногами.
— Чует лошадка, что у хозяина на уме, вот и дергается, — заметил ему Скворец.
— Ага.
— Тебе не терпится поскорее распрощаться со мной, догнать Парана и сжигателей мостов. Убраться подальше и от Каллора, и от Серебряной Лисы.
При последних словах маг вздрогнул, затем вяло кивнул:
— Ты прав, командор. Как бы я ни скрывал этого, мне тяжело находиться рядом с нею. За то время, пока она здесь, девчонка выросла лет на пять, если не больше. Сегодня утром я видел Мхиби. Бедняжка заметно состарилась. Корлат и знахарки-рхиви делают все, что в их силах, но Серебряная Лиса упорно тянет из матери последние жизненные соки. Один Худ знает, в чем у этой рхиви еще душа держится… Да и начавшееся Слияние т’лан имассов, прямо скажем, не добавляет радости. А тут еще Аномандер Рейк. Ему, видите ли, захотелось хорошенько все обо мне разузнать.
— Он что, опять проверял тебя чарами?
— Пока нет. Но к чему будить в нем любопытство?
— Ты мне еще нужен здесь, — сказал Скворец. — Поедешь с моим штабом. От Сына Тьмы постараемся держаться как можно дальше. Да, кстати, как там капастанские наемники? Заглотнули твою наживку?
— Полагаю, они у нас на крючке.
— Ладно, подождем еще неделю. Если ничего непредвиденного не случится, дольше я тебя задерживать не буду.
— Договорились.
— А что же ты мне не расскажешь о своих прогулках? — хитро улыбнувшись, осведомился Скворец.
— О каких еще прогулках? — непонимающе уставился на него Быстрый Бен.
— Ну, ты же обошел в Крепи все храмы. Навестил всех провидцев и гадалок. Потратил кругленькую сумму на толкователей Колоды Драконов. Я даже слышал, что ты якобы совершил жертвоприношение на вершине кургана… Бедная коза. Худ тебя побери, Бен, что это за игры?
— Знал бы ты, как воняет козье мясо, когда оно горит. Меня едва не вырвало.
— И о чем же рассказали тебе духи кургана?
— Ни о чем. Их там вообще не оказалось.
Командор прищурился:
— Как не оказалось? Это же курган рхиви.
— Да. Один из немногих уцелевших. Его недавно… вычистили.
— Вычистили? В каком смысле?
— Ну, кто-то… удалил оттуда всех духов, уж не знаю, с какой целью. Прежде такого еще не бывало. Там вообще никого. Я прямо всю голову сломал: где они теперь?
— Ловко ты умеешь уходить в сторону, Быстрый Бен.
— Ну хорошо. Я пытался кое-что выяснить. Увы, безуспешно. Теперь это уже не имеет смысла: мы ведь уходим из Крепи. А на марше мои возможности сужаются. И я почему-то все время думаю об этих исчезнувших духах. Ведь куда-то же они подевались. Куда?
— Если вдруг докопаешься, обязательно дай мне знать.
— Непременно.
Скворец скрипнул зубами и больше не произнес ни слова.
«Я слишком давно тебя знаю, Быстрый Бен. Ты можешь болтать что угодно, но я-то вижу: ты натолкнулся на нечто такое, отчего шерсть у тебя встала дыбом и ты поджал хвост, словно испуганный горностай. И тут тебе никакая жертвенная коза не поможет!»
Почти десять тысяч солдат Дуджека Однорукого, опытных воинов, закаленных в битвах на Генабакисе, двигались на соединение с многочисленной армией Каладана Бруда. Бывшие противники, лишь недавно ставшие союзниками, они наконец-то выступили в поход на врага, которого никогда прежде не видели и о котором почти ничего не знали.
Глава шестая
Куда бы ни пошли они — за ними кровь идет по следу…
Чтобы въехать в Сумеречные ворота Сольтана, требовалось вначале пересечь горбатый мост над каналом. Канал нуждался в солидной чистке, а мост — в ремонте. Его облицовка давно облупилась. В нелучшем состоянии находилась и сама каменная кладка. Скреплявший все известковый раствор успел давно раскрошиться, и из щелей между булыжниками торчали пучки травы. Сольтан был одним из старейших городов, возникших на равнине Видений. Когда-то он стоял на самом берегу реки Серп и богател за счет торговли (через него везли товары со всего Генабакиса). Как водится, весной Серп разливался, а затем послушно возвращался в свои берега. Но одна из весен выдалась на редкость дождливой, и после паводка река избрала для себя новое русло, отступив от города. Да, по ней все так же плыли корабли и лодки, однако теперь Сольтан не получал никаких выгод от торговли. Городские власти принялись спешно исправлять положение: специально вырыли Корселанский канал и четыре глубоких пруда, два из которых располагались на самом старом русле, вблизи причалов и таверн. Увы, особым успехом все эти усилия не увенчались. Золотые времена Сольтана миновали безвозвратно, и сейчас, спустя четыреста лет, город напоминал неряшливого старика, которому давным-давно уже наплевать, как он выглядит.