— Какой ты наблюдательный, Штырь, — съязвил Колотун. — Обрати внимание: там еще и ножки есть.
— Я же не про само днище, дурень! На нем нарисована… большая карта. Вот только я что-то такой в Колоде Драконов не припомню.
Колотун скорчил гримасу и тоже полез под стол:
— Какая еще карта? Мы снизу ничего не рисовали… Вонючие сапоги Худа! А это еще откуда взялось?
— Вот и я спрашиваю. По-моему, красной охрой намалевано. Обычно так баргасты свои узоры рисуют.
— Или рхиви, — пробормотал Колотун. — А это кто изображен посередине, с собачьей головой?
— Я-то почем знаю? — огрызнулся Штырь. — Но картинка совсем свеженькая. По всему чувствуется, ее нарисовали недавно.
— Ну так сотри ее, — усталым голосом произнесла Хватка.
Штырь выбрался из-под стола:
— Можешь сама попробовать, если такая умная. Картинка крепко припечатана охранительными заклинаниями. — Он выпрямился. — Это новая карта. Независимая, не связанная ни с одним из Домов. Хочу себе копию срисовать, под размер Колоды Драконов, а потом попробовать разгадать ее смысл… Можно, Хватка?
— Да, пожалуйста, ломай голову, если не лень, — вздохнула та.
Колотун высунулся из-под стола. Чувствовалось, что затея мага не только пришлась ему по вкусу, но и взбодрила после бессонной ночи.
— Ты хорошо придумал, Штырь. Это меняет весь расклад. Если новая карта не противоречит остальным, можно будет прощупать, как она с ними связана, вычислить новые связи, новые отношения, а потом…
— Начать новую игру? Почему бы и нет?
— Я и так уже просадила все свои денежки, — простонала Деторан.
— Ну, положим, не только ты одна. Мы тоже здорово поиздержались, — напомнила ей Хватка.
— Ничего, в следующий раз все пойдет как по маслу. Вот увидите, — пообещал Колотун.
Штырь воодушевленно закивал.
— Вы уж простите, что мы тут не хлопаем в ладоши от радости, — процедила Мутная.
— Эй, Ходок, взгляни-ка и ты на картинку под столом, — велела баргасту Хватка.
Тот нехотя опустился на четвереньки и полез вниз.
— Темно. Я ничего не вижу.
— Посвети ему, любитель вонючих волос, — подсказал Штырю Колотун.
Маг хотел было что-то возразить, но затем просто махнул рукой. Сияние вернулось.
Ходок молча разглядывал изображение.
— Ну как? — спросила Хватка. — Ваши рисовали?
Баргаст встал и покачал головой:
— Нет, рхиви.
— Но рхиви не балуются с Колодой Драконов, — заметил Штырь.
— Баргасты тоже, — сверкнув зубами, ответил ему Ходок.
— Мне нужно раздобыть деревяшку, — сказал Штырь, вновь принимаясь скрести жидкую щетину на подбородке. — А еще потребуются стило, — продолжал он, не обращая внимания на остальных, — и кисть с краской.
Закончив перечислять необходимые ему вещи, маг выбрался из шатра. Хватка вздохнула и в который уже раз сердито посмотрела на Колотуна:
— Не удивлюсь, сапер, если ты всех нас рассорил с Седьмым взводом. Бедный Мураш чуть не помер, когда увидел, скольких монет лишился. Сейчас, поди, потрошит какого-нибудь вяхиря. Вырвет у птички печень и пошепчет над ней твое имя. Правда, может, удача тебе улыбнется — говорят, дуракам везет — и демон не захочет помочь сержанту.
— Нашла чем пугать, — засмеялся Колотун.
— Это не пустые слова, — предостерегла его Деторан.
— А на такой случай у меня припасена «ругань», и будь я проклят, если не прихвачу вас с собой полюбоваться на то, что станет с демоном.
— До чего ж ты заботливый, Колотун, — сказал ему Ходок.
Хватка зевнула:
— По-моему, нам пора валить отсюда.
Паран и Серебряная Лиса стояли чуть поодаль от остальных. Оба смотрели на восточный край неба, где недавняя ночная тьма сменялась медными и бронзовыми полосами зари. Гасли последние звезды. Еще немного, и их холодные равнодушные бусинки совсем исчезнут, уступив место теплой голубизне безоблачного утреннего неба.
Минувшие часы были для капитана нескончаемым потоком мучений и боли — не столько телесной, сколько страданий воспаленного разума. Вместе с усталостью наступило и какое-то странное облегчение. Или безразличие, как у больного лихорадкой, когда очередной приступ миновал. Капитан молчал, боясь нарушить внутренний покой. Да и настоящий ли это покой? Вряд ли. Скорее иллюзия затишья в самом сердце бури.
«Нужно вытащить Рваную Снасть поближе к поверхности», — вспомнил Паран слова Скворца. Кажется, это ему удалось. Им было достаточно лишь обменяться взглядами, чтобы врата общих воспоминаний распахнулись и оттуда хлынули мощные потоки, едва не сбившие его с ног.