Глаза вестника за железным забралом подёрнулись дымкой.
— Будем драться. Улица за улицей, дом за домом. Комната за комнатой, сударь. Кованый щит интересуется, какую часть города вы предпочитаете оборонять? И нужно ли вам что-нибудь? Стрелы, пища…
— Лучников у нас нет, но вот еды и разведённого водой вина — да, надо бы. Какую часть? — Остряк оглядел свой отряд. — Скорей уж, какое здание. Есть доходный дом рядом с Даруджийской улицей, фундамент из чёрного камня. Мы начнём у Северных ворот, потом отступим туда.
— Отлично. Припасы доставят в указанное здание, сударь.
— Да, там в одной из комнаты на верхнем этаже — женщина. Если выводя жителей, вы обыскиваете дома…
— Эвакуация добровольная, сударь.
— Она бы не согласилась.
— Значит, она осталась там, где была.
Остряк кивнул. К нему подошёл лейтенант.
— Сабли ваши… Пора наточить тигровы когти, сэр.
— Да.
Остряк отвернулся и не заметил, как резко вскинул голову посланник, услышав эти слова лейтенанта.
Из тёмной клетки шлема с забралом Кованый щит Итковиан разглядывал кряжистую фигуру капитана, который подошёл к оружейнику вместе с коротконогим лестийцем. Вытащил запятнанные кровью сабли — широкие, зазубренные клинки с утяжелёнными остриями переливались цветом дымного пламени.
Итковиан прискакал сам, чтобы лично встретиться с этим человеком, оценить его, чтобы наконец увидеть лицо этого невероятно одарённого воина.
Кованый щит уже пожалел об этом решении. Он пробормотал себе под нос длинное, витиеватое проклятье собственному нетерпению. Дерётся, как вепрь? О боги, нет, этот человек — большой равнинный тигр. Тяжёлый и кряжистый, да, но это почти незаметно, благодаря смертоносной грации. Фэнер храни всех нас, в тени этого человека ступает призрак Тигра Лета.
Вернувшись к коню, Итковиан запрыгнул в седло. Подобрал поводья. Развернул скакуна, поднял голову и прищурился, глядя на утреннее солнце. Эта истина огнём вспыхнула в моём сердце. В этот, последний наш день я встретил безымянного человека, служителя Трича, Тигра Лета… Трич Восходит.
А как же Фэнер? Жестокий вепрь, чья дикая хитрость оседлала мою душу — что с моим Господом?
Фэнер… нисходит. В этот, последний наш день.
Многоголосый рёв раздался вдалеке, прозвучал отовсюду. Тенескаури пришли в движение.
— Двойные Клыки, храните нас, — хрипло прошептал Итковиан и пришпорил коня. Скакун рванулся вперёд, высекая подковами искры из брусчатки.
Посеревший от усталости Бук направился к усадьбе некромантов. Это было большое строение на длинном, низком холме, который имел слишком правильную форму, чтобы быть естественным образованием. Усадьбу окружала высокая стена с декоративными башенками по углам. Главные ворота выходили на Килсбанов проспект, к улице от входа спускалась крутая насыпь. Сами ворота были маленькой копией врат Пленника и тоже приводились в движение системой противовесных камней-жерновов с отверстиями в центре.
В ворота попал один из огненных шаров, разнёс их в щепки. Пламя ярилось некоторое время, каменный проём почернел и потрескался, но каким-то чудом не рухнул.
Когда старый караванный охранник начал, прихрамывая, карабкаться вверх по насыпи, наружу внезапно вышел высокий, худой человек в чёрном одеянии. Спотыкаясь, подпрыгивая, словно огромный, чернокрылый гриф, он развернулся и уставился на Бука. Его лицо перекосилось.
— Выше меня лишь сам Рат’Престол Тени! Ты что, меня не знаешь? Они меня не знают? Я — Мрамор! Известный также как Малефик! Тот, кого боятся все жители Капастана! Чародей невообразимой силы! Но они… — От ярости он брызгал слюной. — Пинком под зад! О, я отомщу, клянусь!
— Не советую, жрец, — не без сочувствия произнёс Бук. — Мои хозяева…
— Высокомерные ублюдки!
— Может, и так, но лучше их не злить, господин.
— Не злить? Когда мой господин услышит об этом… этом… оскорблении своего самого ценного слуги, о, тогда дрогнут сами тени! — Жрец напоследок фыркнул и, топая, спустился по насыпи так быстро, что чёрное одеяние драматично взвилось у него за спиной.
Бук остановился и проследил, как фигура человека по имени Мрамор исчезла за углом.
Со всех сторон доносились звуки битвы, но они не приближались. Несколько часов тому, когда Бук помогал людям из Лагерей и Даруджийского квартала добраться до точек сбора, которые назначили «Серые мечи» — оттуда людей вели ко входам в тайные тоннели — паннионцы добрались уже до той самой улицы, по которой только что прошёл сам Бук. Но каким-то образом разношёрстное воинство защитников Капастана сумело отбросить врага. Килсбанов проспект был усыпан трупами солдат обеих армий.