Память
Лиза Смедман
Лараджин вздохнула, вытирая с серванта пыль. Сразу за окном солнечный свет заливал окружавшие Штормовой Предел сады, окрашивая подсолнухи тёмно-жёлтым и превращая брызги из декоративных фонтанов в сверкающие алмазы. Единственной фальшивой нотой были рабочие, заменявшие черепицу на западной башне; их тяжёлые удары молотка заглушали пение птиц, порхавших с ветки на ветку в садах внизу. Но день всё равно был практически идеальным. Как же ей хотелось быть снаружи, лежать на спине на ковре из сладко пахнущей травы и глядеть в небо, распустив волосы и обнажив ноги. Но вместо этого она была внутри, в набитом и пыльном трапезном зале, её волосы собраны под тесным, жарким тюрбаном, а под одеждой служанки течёт пот. Ей хотелось отправиться покупать специи на рынок – это позволило бы ненадолго пробраться в общественные сады – но Эйлин своей подобострастной улыбочкой убедила Эревиса отдать это поручение ей…
Из задумчивости Лараджин вырвал грохот. С замиранием сердца она увидела, что столкнула щёткой с серванта одну из дорогих эльфийских ваз господина. Куски вазы лежали у её ног и не подлежали починке. Если Эревис узнает, что она наделала, Лараджин снова понизят до судомойки, и всё лето ей придётся мыть котлы и кастрюли…
Как назло, она услышала в коридоре голос дворецкого. Она быстро затолкала обломки вазы под сервант. Когда дверь в зал отворилась, она торопливо отошла на несколько шагов в сторону и стала торопливо прибираться.
- Лараджин! – щёлкнул кнутом суровый голос Эревиса. – Ты ещё не закончила?
Поёжившись, Лараджин обернулась. Ей было семнадцать лет, но высокий, лысый дворецкий с постоянной мрачной гримасой на лице заставлял её чувствовать себя маленькой девочкой.
- Почти закончила, сэр, - слабо ответила она, стараясь не смотреть туда, где была спрятана разбитая ваза.
Взгляд глубоко посаженных глаз Эревиса скользнул по пыльным полкам.
- Ну так прекращай витать в облаках. Приберёшь здесь, а потом отправляйся в прачечную и разложи чистые простыни.
Когда Эревис ушёл, Лараджин нагнулась, чтобы смести куски вазы в ведро с тряпками и щётками. Стоя на четвереньках, она заметила золотой блеск за сервантом. Монета? Девушка жадно потянулась за ней.
Оказалось, что это не монета, а небольшой хрустальный графин, наполненный жидкостью, сверкавшей словно расплавленное золото. Лараджин с любопытством вытащила пробку и принюхалась. Её ноздри наполнил сладкий цветочный аромат, подчёркнутый несколькими острыми нотами. Должно быть, алкогольный напиток – но что он делает за сервантом?
Потом она кивнула. Тал. Должно быть, его рук дело. Второму сыну знаменитой семьи Ускевренов было тринадцать лет, и он был настоящим проказником. На прошлой неделе господи отругал его за то, что тот напился в таверне до тошноты, и не смог дойти домой на своих двоих; он злым, напряжённым голосом попросил сына «продемонстрировать хоть немного самообладания» – его любимое замечание. Похоже, этот приказ давался Талу с трудом.
Лараджин не могла оставить выпивку здесь, чтобы её обнаружил господин. Талу в последнее время и так приходилось нелегко. Сунув графин в ведро, она прикрыла его тряпкой. Пока что она спрячет его в своей комнате, а позднее вернёт в винный погреб – если Эревис прекратит её преследовать и даст на это время.
Когда Лараджин вышла наружу, чтобы выплеснуть грязную воду, она услышала приглушённый лязг стали и крики, и в мгновение ока застыла, широко распахнув глаза. Затем, в промежутке между звенящими ударами клинков, она узнала голос Тала.
- Ах ты негодяй! – кричал Тал ломающимся голосом подростка. – Посмотрим, защитит ли тебя богиня от этого!
Бросив ведро, Лараджин поспешила вперёд. Логика говорила ей, что невооружённой девушке очень глупо бросаться туда, где мужчины сражаются холодной сталью, но сердце звало её вперёд, чтобы оказать хоть какую-то слабую помощь знатному сыну, который всегда был для неё как брат.
Распахнув тяжёлую деревянную дверь, она ринулась в конюшню. Внутри, между идущих в два ряда стойл, стояли два бойца: Тал и парень покрупнее, которого Лараджин не могла рассмотреть. Тал, спиной к Лараджин, споткнулся, когда противник обрушился на него с мечом, и Лараджин закричала. Услышав её, Тал обернулся на месте, по глупому подставляя спину врагу. Меч его противника рубанул вниз – лишь затем, чтобы увильнуть в сторону в последний миг и пройти на волоске от плеча Тала.
- Лараджин! – охнул Тал, тяжело дыша. – Хвала богам, это всего лишь ты. Который час?
Лараджин застыла, смущённая странным приветствием. Затем противник Тала обошёл его, показывая себя.