Но думаю, что знал уже Софокл,Как человек коварен и жесток,Как он идет, в хитоне камень пряча.
Не дрогнула тогда его рука.И он настиг меня через века:Трех масок нет…Осталась маска плача.
Шарлатаны в граните
В какую ночь обычную зачатМладенец, ставший необыкновенным?Причуда хромосом, а не стандарт,Ошибка гения в балансе генном.
Но почему-то люди говорят,Что мало совершенства в совершенном.Поэт, безумец или телепат —Все шарлатаны в этом мире тленном.
И лишь потом, в посмертной суете,Его оценят и поймут все те,Которым он казался костью в горле.
Ну, что ж! Пусть он взойдет на пьедестал,Чтоб мне его спросить: «Ты не устал?»Чтоб руки снег со щек гранитных стерли.
«Всегда мне странно сочетанье…»
Всегда мне странно сочетаньеРакет и древних птичьих стай.В бессмертье скачут изваянья,И едет в прошлое трамвай.
Он так обидно обезличен.Как экспонат придя в музей,Не завоюет он табличку:«В НЕМ ЕЗДИЛ НЕКТО».
Жизнью всейДля всех трамвай был предназначен,Дугой привязан к проводам,Неповоротлив и невзраченИ ненадолго нужен нам.
И я совсем не понимаю,Как, просто оторвав билет,Трясутся в медленном трамваеИзобретатели ракет.
Идут на переплавку рельсы…И вот полупустой вагонВ последнем недалеком рейсеГремит на стыке двух времен.
Март на Цветном бульваре
Цветной бульвар… Такой недлинный,А все же нет ему конца.Два долгих шага от НеглиннойИ до Садового кольца.
Цветной неон кинотеатраИ снега белая печальКак будто в середине мартаЕще бесчинствует февраль.
Вокруг толпа людей похожих,Как будто чьи-нибудь перстыЛепили мартовских прохожихИз однозначной пустоты,
Как будто с помощью копиркиРазмножен был незрячий взгляд…Послушно повторяет в циркеМое смятенье акробат.
Под видом солнечной мимозыНа запорошенных лоткахВтридорога́ сбывают слезыТорговки в вязаных платках.
Дыханье стало снежной пылью,Отторгнутое от меня…Стеклянный призрак изобилья —Центральный рынок – в центре дня.
Гармония
Не фразы надоедливо-трескучие,Не повседневной спешки марафон, —Гармония случайного созвучияВо мне рождает эхо, словно стон.
Гармония любви и благодарности,Гармония рассвета и щегла…Гармонии не нужно популярности —Она всегда пребудет, как была.
Летела пылью вслед за дилижансами,Как воздух, принимает самолет,Она звучит старинными романсамиИ скрипкой удивительной поет.
В мир диссонансов, в чрево разногласияВорвется памятью, остудит лоб,Единственная, искренняя, страстная,Тревожащая душу, как озноб.
Иному теоретику покажется,Что каждому – гармония своя.Она не возразит и не покается —Она ведь просто сущность бытия.
Рассвет
Уже рассвет на небе, как обнова, —Над крышами бараков и дворцов,Один из многих истинных даров,Надежды и любви первооснова.
Пылает солнце в блеске куполов,Безбожниками позлащенных снова,На обновленных призраках былогоИ на фасадах блочных близнецов.
У человека странный интерес:Он, как в тюрьму, загнал себя в прогресс,Пытался перестроить всю планету.
Ему не по заслугам повезло,Что всем стандартам нынешним назлоВосходят нестандартные рассветы.
«Источены на безделушки бивни…»
Источены на безделушки бивни.Но мне-то что за дело до слонов?И что за дело мне до незлобивыхОхотников, торговцев, мастеров?
Живу я в доме, сложенном из камня,По ровному асфальту я хожу,И музыка высокая близка мне,И в книгах я отраду нахожу.
И худосочная луна над садом,А не над лесом девственным плывет.Но слоник костяной трубит надсадно —В нем мертвый слон неистово живет,
И клавиши под пальцами бунтуют,Их острия мне в грудь устремлены,Не я убила их, но негодуютИ на меня восставшие слоны.
И тем мне тяжелее, тем обидней,Что начинаю понимать уже,Как много созданных для битвы бивнейНа безделушки извела в душе.