У безногого есть костыли,У слепого сердце,Которое помнитЧерноту земли и белизну снега.А я лежу, обезглавленная, в пыли:У меня нет человека!!!
Где он – мой человек?!Я не знаю.Я только тень.У него было сердце, и память, и честь, —Но вдруг вспыхнулИ погас день.И он исчез.
А я только тень,Только след,Только памятник,Меня не оплакала матьИ друзья не зарыли…А где-то,Как прежде,Качается маятник,Отсчитывая дниИ неделиОт первогоАтомногоВзрыва.
День
Был день как день —Из мелочей.Был человек —Как человечек.И дым майданекских печейПлыл дымом заурядных печек.
Стал крик похожим на зевок,А боль – на сонную ломоту.И на дверях большой замокВесь день отпугивал кого-то.
А в сумерках заквакал джаз,И юбки сделались короче,И сотни подведенных глазСквозь вечер устремились к ночи.
А утром снова – поздний сон,И снова жизни наважденье.И так – до самых похорон.И так – от самого рожденья.
Зачем потоп? Зачем война?Зачем летающие блюдца?От летаргического снаСумеет ли Земля очнуться?!
Врачеватель душ
Водосточные трубы из жести!Мы – как странно! – работаем вместе:Вы отводите злые дожди,
А мое назначение – слезы,От обиды, болезни, угрозы…Их трудней, чем дожди, отвести!
Только вас ремонтируют ЖЭКи,Значит, будет наломано дров,А беду починить в человекеНе сумеет синклит докторов.
Человечество в атомном векеПозабыло очаг свой и кров…Что забывчивость? Все не навеки,Если век на Земле нездоров.
Преемственность
И потный блеск тореадора,И пенный рев в ноздрях быка,Вся эта живописность скороУйдет в прошедшие века.
И униженье, и отвагуНа стенде спрячут под замокИ окровавленную шпагу,И красной тряпки ветхий клок.
Опять придут глазеть землянеНа варварство иных веков,Свой счетчик Гейгера в карманеХраня, как луковку часов.
Мирозданье
Мы вышли на околицу Вселенной,Прокладываем путь по целине…А может, тайнопись в загадке геннойСкрывает мироздание во мне?!
Венерой из пучины белопеннойВосстанет совершенство, как во сне.А может, грозный Марс в броне нетленнойНе побеждал, не понуждал к войне?
Мы ничего не знаем о себеИ, как слепцы, блуждаем по судьбе,То слишком снисходительной, то грозной.
А может, собственный узнав секрет,Без кораблей достигнем мы планет,Иных путей в бескрайности межзвездной?
«Не всем он ведом – этот страх…»
Не всем он ведом – этот страх,Когда Вселенная раскрытаИ блещут звезды ледовитоУ черной вечности в глазах.
И горизонт предельно сжат,Не шире он петли пеньковой,И вымер мир, отброшен сноваНа миллионы лет назад.
И, мирозданьем облучась,Я остаюсь одна на свете,И только ветер, ветер, ветерКоторый век, который час!
Но черный призрак отступилИ бесконечный, и бесплодный,А иней, словно пот холодный,На черных травах проступил.
Земля воскресла в свете дня,Рассвет возник, как довод веский,Голубенькою занавескойЗадернув вечность от меня.
Вот, словно иней, тает страх,Кукушка вечность мне кукует,НО ВЕЧНОСТИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.Все снова на своих местах.
Смотри и слушай
Мне скажут: не смотри, не слушай, —Картины многие страшны…Зачем же мне глаза и ушиНеосмотрительно даны?!
Наш путь день ото дня все хуже,А ночи темные длинны,И сами с возрастом к тому жеМы недостаточно сильны.
Но я, покуда сердце бьется,Смотреть и слушать и боротьсяХарактером обречена…
Глядишь – и стали очи зорче,И ночи сделались короче,Хоть жизнь сама не так длинна!
Рождение
Рожая хлеб, земля изнемогла,Отдав колосьям жизненные силы.От чернозема лишь одна золаНа пепелище засухи застыла.
И в панике кричат перепела,Не ведая, где их жилище было.Земля вчера красивая была.Она себя – вчерашнюю – забыла.
Закон рождения и смерти слеп:Земля погибла, создавая хлеб,Но землю не создашь уже из хлеба.