Но душевая и по сей день не работает.
Сняв трубку телефона, он набрал нужный номер, переждал гудки и спросил строгим голосом:
— Кто это? Ну, ну... Дай-ка мне Степанова... Ты, Степанов? Очень приятно хоть голос твой слышать. Знаешь что, друг-приятель, хочется мне сегодня в душевой в общежитии помыться, а то жара стоит ой-ей-ей. Короче, смогу я сегодня в душевой помыться?.. Нет. Откладывается мероприятие. Сантехников, говоришь, у тебя нет, слесарей. Знаешь что? Где угодно бери слесарей, но чтобы душевая к вечеру была готова, а то смотри — в следующий раз я тебя так на кривой обойду, что не возрадуешься. Ясно? Иду вечером в душ с председателем райисполкома, а он, как ты знаешь, большой мой приятель. Еще и директора завода прихватим — он с утра мне на жару жаловался.
Андрей Данилович резко нажал на рычажок, но трубку не положил, а, усмехаясь, покачивал ее в руке: по опыту знал, что одним разговором тут не обойдешься.
Конечно же не прошло даже минуты, и телефон зазвонил. Несколько истерично, как показалось Андрею Даниловичу.
Он покачивал и покачивал в руке трубку, пока это ему не надоело, потом убрал с рычажка палец:
— Слушаю вас.
— Андрей Данилович...
— Опять это ты, Степанов? Удивил, прямо скажем.
— Ну, Андрей Данилович, — донесся до него просящий голос. — Давайте подождем пока с душевой. Молодежь. В баньку пока походят...
— Любовь твою к баням, Степанов, я разделяю. Как говорится, целиком и полностью. Банька — это, знаешь, да. Ничего не скажешь. Особенно — с парной. Ну и конечно, с березовым веником и с пивом. Но ведь смотри, какая жара. Разве пойдешь в такую жару в баню? Так что, Степанов, учти, хотя и есть у нас на заводе много своих душевых, но мы придем к вечеру в общежитие. Не будет душевая работать, так вот тебе мое слово: ведра будешь с водой таскать и нас троих поливать.
— Но...
— Опять «но». Тогда готовь ведра, или я тебя на той неделе на бюро райкома партии за безответственность твою вытащу, — он бросил трубку.
Телефон тут же заверещал вновь.
— Андрей Данилович, хоть на куски режьте, — в голосе прораба сантехников откровенно прозвучало отчаянье. — Нет у меня сейчас слесарей! Нет! Кто был — на аварии. Потом, получка еще вчера была...
Прораб, ясно было, говорил правду. Так что и толку не было с ним дальше ругаться: «Не зверь же я, верно, чтобы этого прораба живьем проглатывать».
— А кто у тебя есть? — спокойно спросил он.
— Никого. В бытовке вон приятель мой сидит, прораб со стройки, так у него каменщики простаивают — раствора нет...
— Подожди, подожди. Каменщики, говоришь. А он мог бы их попросить сегодня у нас по наряду поработать?
— Думаю, может. Они же не миллионеры.
— Спроси и перезвони мне. Ясно?
Только вчера заходил к нему начальник механического цеха и спрашивал что-то про каменщиков. Какую-то стенку небольшую надо им в цехе выложить. Но выполнить его просьбу он не смог и записал в блокноте про каменщиков на листке понедельника.
По второму телефону, внутреннему, Андрей Данилович набрал номер механического цеха.
— Семен Дмитриевич? Здравствуй. Как — выложил ты стенку? Нет еще. Могу подослать каменщиков. Только прошу тебя: попроси трех-четырех слесарей — конечно, чтобы ребята были хорошие, — помочь мне доделать сегодня душевую в общежитии. Сможешь? Вот и спасибо.
Степанов позвонил быстро и радостно объявил:
— Есть согласные.
— Вот и хорошо, не волнуйся. Посылай на завод своих каменщиков и жди слесарей. Настоящих. Не таких, как у тебя, которые с получки на работу не выходят. И душевая к вечеру чтобы была готова. — Он засмеялся и добавил: — Про ведра не забывай. Мы-то, понятно, не приедем, но душевую не сделаешь — всех тамошних ребят поливать заставлю.
Устав от этого тяжкого разговора, Андрей Данилович облокотился на стол и прикрыл глаза ладонями.
И тут телефон затрещал снова.
Он зло схватил трубку и крикнул:
— Ты что ко мне пристал, Степанов! Все же ясно. Пошел ты на...
Услышав удивленный голос жены:
— Кто это? Ты, отец?
— Я- Кто ж еще? — успокаиваясь, буркнул он.
— А почему кричишь? И вроде бы как ругаешься?
— Тренируюсь. В понедельник у нас профсоюзное собрание будет, и я голос ставлю. — Тут до него дошло, что жена ведь не в городе. — Ты откуда звонишь?