Память острова Мэн

Многие старые люди оплакивают исчезновение финнодери, ибо говорят: «С тех пор как он лишился своей земли, мир перестал быть веселым».

Кутлар МакКуллох

[140]

— Поторопись, хозяйка, — укладывайся, и уходим. Нынче здесь будет Кутлар МакКуллох[141].

— Галлоуэйский вождь?[142] Не может этого быть. Он охотится за рыбачьими судами далеко в море. Ветер свеж и дует он с суши, — морской король занят другою работой.

— Поспеши, хозяйка! Так же верно, как то, что я грешник, — МакКуллох будет первым к обеду. Я видел его широкий парус, когда стоял на утесе; я уверен, он будет здесь очень скоро. Так что поднимайся, и уносим ноги, пока еще можем. Его корабли встают на якорь в Заливе Рэмси[143].

— Ах, ветер дует свежий и море штормит, до завтра у нас довольно времени! Бен Варри[144] оградила весь берег цепью. И сегодня свадьба у Милехарана![145] Есть суп, есть баранина, чтобы поставить на стол, и пол в амбаре выметен для плясунов.

— Слушай, что я говорю! Ведь это не шутка. Кутлар МакКуллох приметил дымок[146]. Если ты будешь медлить и дальше, нам станет темно от галлоуэйцев в дверях. Припасы хватай, поднимай скотину и прибей тех малых, которые хорохорятся.

— Ладно, тогда поспешим из церкви, и я поскорее устрою пир. Мы съедим все что сможем, выпьем самое лучшее. Пусть тогда бродяги сходят с приливом на берег — добро пожаловать на кости с приправой из тяжелых тумаков. У нас Дони Мор[147], ты сам и еще два десятка; вы пригвоздите бродяг этих к полу.

— Совет твой хорош, и дух твой отважен. Пусть не скажет никто, что у мэнцев робкие сердца. Шиш МакКуллоху! Так что выноси вино и проси Дони Мора сюда обедать. Он сядет рядом с Джен, королевой его сердца, и выпьет эля за свою дорогую малышку. Я позабочусь о жите, об овцах и о бычке, схороню их от ведьм и от МакКуллоха. Долго ль будет являться за данью разбойничий вождь и уносить все не слишком горячее и не слишком тяжелое? Однако поздно бежать, когда Кутлар у порога.

— О, Бен Варри в море, и она будет править волнами.

— Может, смягчится сердце человека, полное гневом, при взгляде на твое доброе личико и от запаха твоего отменного супа. Однако сюда едет свадебный поезд, веселый и людный. Все для обеда готово, поэтому дай мне руку и закрепи здесь стол. Мы съедим все что сможем, а МакКуллох пускай по канату отправляется к рыбам.

Чашки с супом весело пошли по кругу, черпак тотчас глубоко погрузился в хаггис[148], всяк протянул свою миску за долей снеди, когда — «Слышите топот, МакКуллох здесь! Парни, вскочили! Девки, прячьте все мясо! Мы заставим этих бродяг быстро сыграть отбой».

МакКуллох перешагнул порог, с улыбкой оглядел изобильный стол:

— Слишком поздно торопитесь, добрые люди, — МакКуллох пришел, и корабль его в бухте у Ята[149]. Суп его не волнует, без супа он обойдется, зато хаггис с бараниной — это доля МакКуллоха.

Пиратов было много, свадебных гостей мало, так что пираты уселись за баранину и за тушенку.

Но с того дня по сей день, как велит наш северный обычай, не доверяем мы ни ветру, ни чарам морской девы, а едим первым делом наше любимое мясо и за супом толкуем о деяньях МакКуллоха.

Бурый Берри

[150]

Ну, Бурый Берри[151], где ты бродишь, если не обходишь Барруль[152] по зеленому склону? Ну, Бурый Берри, где ты бродишь? Не спрятана ли твоя шкура в Куррахе Тростника?[153]

Ну же, гони прочь долгую зиму и дай нам немного жита на лето[154].

Мы пойдем в горы собирать торф и посмотрим, не идет ли Бурый Берри домой в свое стойло.

Я бродил по горе Каррахан и по горе Снайфелл; а Берри лежал за дверью с крышкой на голове[155].

Я бродил по горе Каррахан и по горе Слиав Бег;[156] а Берри лежал за дверью, тверд как валун.

Я бродил по горе Пенни-Пот и по горе Слиав Ойр;[157] а Берри лежал за дверью в бочке под обручами.

Бурый Берри, да будь он проклят, — велика была четверть, лежавшая там. Четверть Бурого Берри перешла через реку у Омута[158]. Четверть Бурого Берри дошла до Корнаа[159]. Четверть Бурого Берри дошла до Рэмси[160]. Полпечени и полсердца пошли к лорду и леди, что жили в Баллайоги[161].

Бедняга бродил по дождю и туману, но Ведьма-воровка с мешком[162] — вот кто сожрал жирного вола.

Бедняга бродил по дождю и по суши, но Ведьма-воровка с мешком — вот кто снял шкуру с вола.

Маргайд-в-Переднике с Оврагов Корнаа[163], — были у нее и чулки, и кофта, чтобы разгуливать. Были у нее и чулки, и кофта, и нарядная желтая юбка, чтобы бродить по ночам.

Пока люди по домам молились, Маргайд-в-Переднике срезала сало. Пока люди сидели за ужином, мелькнула в долине желтая юбка, уносившая шкуру. Спохватились не поздно ль женщины ночью?

Послали ее на виселицу, но она получила отсрочку и ушла по Дороге Ойр, утащив с собою козу.

Будут в Долли Воар[164] пшеница и солод, когда мясники Бурого Берри обмякнут на виселице.

Будут в Долли Воар пшеница и ячмень, когда у мясников Бурого Берри станут узкими шеи[165].

Дармот и Фир Дариг

[166]

Я слышал о человеке, который жил поблизости много лет назад; люди привыкли звать его Дармотом. В свои молодые годы он объехал весь мир и собрал немного денег. Затем он вернулся туда, где родился и вырос, и купил небольшую ферму в очень уединенном месте. Около четырех-пяти миль оттуда было селение, куда он ходил по своим делам. Между домом его и селением была река, а поперек реки были положены большие камни, чтобы переправляться. Зимой, всякий раз когда шли дожди, он был прикован к своему берегу из-за потока, что покрывал камни.

Как-то зимой долго и сильно дождило. У Дармота вышел весь табак, и когда погода на один вечер установилась, он решил переправиться через реку и достать табака. Но когда он в сумерки подошел к реке, то не смог разглядеть камни за могучим потоком, что стремился по ним. Вот почему пришлось ему возвращаться домой без табака, и он думал, что лучше бы остался без ужина.

Чтобы убить время, он стал бродить по полю. Пока он ходил взад-вперед, взошла очень яркая луна и осветила все вокруг. В это время Дармот был на верхней половине поля. Он повернулся и пошел по склону вниз, и когда был почти посередине поля, увидел не что-нибудь, а большое войско, собравшееся в роще на другом конце поля, — все воины были конные. Дармот услышал, как их начальник спросил, все ли готовы выступать, и как один из них ответил, что еще не готов, потому что он без коня. «А без Фир Дарига, — сказал он, — вам не стоит и идти, ибо вы не одержите победы над нашими врагами».

140

«Кутлар МакКуллох» — баллада, сочиненная в первой половине XIX века «одним старинным жителем» острова Мэн (имя его неизвестно), вероятно, англичанином, который был хорошо знаком с преданиями и обычаями мэнцев [63, р. 49].

Во всяком случае, впервые баллада эта напечатана на английском языке в собрании мисс Э. Куксон «Legends of Manxland. Douglas, 1859». В основе баллады лежит устное предание, которое может восходить к XVI веку, когда свежа была память о визитах на остров шотландского пирата Кутлара МакКуллоха. Баллада построена в форме диалога между мэнским фермером и его женой и должна объяснить происхождение обычая, бытовавшего на севере острова, в округе Кирк Бриде: есть за обедом сначала мясо, а потом уже суп.

Перевод сделан по изданию: Mona Miscellany. A selection of proverbs, sayings, ballads, customs, superstitions and legends, peculiar to the Isle of Man / Collect, and ed. by W. Harrison. Second series. Douglas (Isle of Man), 1873. (Manx Society Publications; Vol. 21).

141

Кутлар МакКуллох — могущественный пират из Галлоуэя, области на юго-западе Шотландии; в самом начале XVI века (ок. 1507 г.) неоднократно совершал грабительские рейды на северную оконечность острова Мэн, унося с собою все, на что мог наложить руку. Именно поэтому северяне привыкли съедать мясо прежде супа, боясь, как бы внезапный налет Кутлара МакКуллоха не лишил их самой существенной части обеда [62].

142

Галлоуэйский вождь. — Галлоуэйцы издавна считались «дикими» шотландцами: испокон веку славились они жестокостью нравов и ужасностью внешнего облика. Они носили кильт, оставляя ноги ниже колен голыми; плечи покрывали звериными шкурами, сменяя их изредка на алые накидки; отпускали волосы и бороды непомерной длины. У них были длинные копья и щиты из грубой бычьей кожи. В шотландском войске галлоуэйцы имели опасную привилегию зачина битвы. Поднимая свой боевой клич — «Альбаних! Альбаних! Альбаних!» [«шотландцы!»], — они устремлялись в сражение [33, с. 83].

143

Залив Рэмси (Ramsey) — находится у северо-восточного побережья острова, где расположен одноименный порт.

144

Бен Варри — морская дева. Согласно традиции, «солнечные блики на волнистой зыби моря, которое разбивается с приливом о каменистый берег, суть драгоценности, предназначенные украшать волосы морских дев по случаю всякого праздника. Когда эти „цепи“ сверкают полным блеском, с близлежащих утеса или скалы во все глаза следят, дабы ни один расхититель не приблизился незамеченным. Если какое-либо чудище моря или земли окажется слишком осторожным, чтобы русалки своими чарами увлекли его прочь, или же слишком сильным, чтобы его успешно отразили, — тогда русалки немедленно погружаются в свои потайные пещеры, драгоценности исчезают, а волны покрываются мрачной тенью. В редких случаях эти водяные и фэйри могут объединяться, преследуя какой-нибудь взаимный интерес, — движимые, например, враждою к таким грубым оскорбителям русалок, как Кутлар МакКуллох, или прихотью дружбы к одной из прекрасных дочерей земли; и тогда к зачарованному берегу невозможно приблизиться. Однако благосклонность их непрочна, как стихия» [63, р. 48–49].

См. также «Теваль, королевна океана» и «Русалки» в наст. изд.

145

Милехаран (Mylecharaine) — прославленный герой одноименной баллады XVI–XVII веков, из которой известно, что он был первым мужчиной на Мэне, который дал за своей дочерью приданое и подвергся за это проклятию: ведь, согласно древнему обычаю, выкуп отцу невесты (ирл. coibhe) должен был платить жених [63, р. 103–105].

Милехаран жил, вероятно, в начале XVI века в северной части острова и был соседом героев нашей баллады.

146

Кутлар МакКуллох приметил дымок. — Дым из очагов округа Кирк Бриде на севере острова Мэн можно было видеть в ясный летний день с противолежащего шотландского берега (Галлоуэй). Кутлар МакКуллох и его пираты следили, не появится ли дымок — знак того, что на Мэне готовится вкусный обед, — и, завидев его, тут же отплывали [63, р. 49].

147

Дони Мор — вероятно, будущий зять героев нашей баллады, либо зять Милехарана: неясно, кому приходится дочерью Джен, «королева его сердца».

148

Хаггис (haggis) — шотландское блюдо из потрохов овцы или теленка, тушенных вместе с жиром, специями и овсянкой в оболочке из желудка.

149

Ят (Yate) — гавань на северном побережье острова Мэн.

150

Традиционная песнь, обе версии которой содержатся в манускрипте Мэнского Музея, датируемом приблизительно 1830–1840 гг. Первая версия песни состоит из семи строф с рефреном, вторая — из пятнадцати строф. В краткой версии отсутствует «тема» Маргайд-в-Переднике, зато рефрен и две последние строфы ее являются «ключом» ко всей песне, — однако их нет во второй, пространной версии. Поскольку два этих текста дополняют друг друга, мы сочли возможным соединить их в нашем переводе.

В упомянутый манускрипт песнь могла попасть из «старшей» рукописи либо прямо из устной традиции, где она бытовала и в начале XX века [39, S. 194]. Традиция эта достаточно древняя: в 1700 году перед церковным судом в округе Мароун предстала женщина, которая называла священника «воровским отродьем и семенем Бурого Берри» [39, S. 198–199].

Содержание песни вкратце таково. Хозяин пропавшего вола (Бурого Берри) напрасно обходит горы: ведьма по имени Маргайд-в-Переднике уже зарезала и освежевала вола, распределив Мясо по разным местам. Песнь заканчивается пожеланием, дабы «мясники» Бурого Берри, т. е. Маргайд и ее сообщники, были повешены, иначе в тех краях не будет урожая. Это позволяет предположить, что вол Бурый Берри был каким-то образом задействован в календарно-аграрных обрядах на севере острова. Об этом свидетельствует и обращение (рефрен) в начале песни: «Ну же, гони прочь долгую зиму и дай нам немного жита на лето».

Перевод сделан по изданию: Broderick G. Berrey Dhone — A Manx Caillech Beni? // Zeitschrift für Celtische Philologie. Tübingen, 1984. Bd. 40.

151

Бурый Берри (Berrey Dhone). — По нашему мнению, это был вол, предназначенный хозяином и его ближними (или соседями) в жертву. Такое жертвоприношение, как писал Джон Рис, происходило на острове Мэн, притом в северных его округах, на Старый Первомай (кельтский Бельтан), когда теленка или овцу сжигали ради спасения остального поголовья. Этот же обычай имел место в Девоншире, Уэльсе, Корнуолле [71, p. 305–308]. Эдвин и Мона Рэдфорд (1947) отмечали: «Обычай сожжения телят заживо дольше, чем везде, сохранялся на острове Мэн. Еще несколько лет назад на острове были живы люди, которые когда-то видели на полях дымящиеся остовы жертв. Одно место на острове называется „Cabbal yn Oural Losht“, что значит „часовня огненной жертвы“. Мур в своей книге о географических названиях острова Мэн говорит, что это название — память о реальном событии, случившемся в XIX веке. Один фермер, у которого от ящура пало много скота, сжег теленка, пожертвовав его Богу, а затем на этом месте была построена часовня» [34, с. 417].

В нашей песни, однако, эпидемия не упоминается. Бурого Берри должны были принести в жертву ради урожая. Маргайд-в-Переднике, украв и зарезав вола, лишила народ той округи возможности принести его в жертву. Быть может, она сама совершила жертвоприношение, только с противоположной целью — хотела навести голод? Теперь спастись от неурожая можно лишь в том случае, если «мясники Бурого Берри обмякнут на виселице».

В кельтской традиции известны разные варианты ритуальных жертвоприношений: например, «праздник быка» в столице верховных королей Ирландии, Таре. «Праздник этот представлял собой сложный гадательный обряд, в ходе которого приносили в жертву священного быка. Из мяса этого быка варили затем особую похлебку, над которой друиды пели заклинания. После этого специально избранный муж, над которым пели заклинание правдивости, должен был отведать похлебки и мяса быка и лечь спать, а во сне ему явится будущий король» [28, с. 280].

Впрочем, для чего именно Маргайд украла вола, можно только гадать. Дж. Бродерик стремился найти в образе Berrey Dhone черты сходства с известным персонажем гэльской традиции — Старухой из Берри (Caillech Berri). С этой Старухой, конечно, имеет сходство не сам вол, а его «мясник», Маргайд-в-Переднике. Самого же Бурого Берри можно сопоставить с Бурым из Куальнге — Быком, который стал главным «виновником» ирландской эпопеи «Похищение Быка из Куальнге» [26].

152

Барруль (северный) — гора на северо-востоке острова, в округе Моголд; вторая, после горы Снайфелл, высота острова. Не путать с Южным Баррулем (см. «Балладу о Мананнане» в наст. изд.).

153

Куррах Тростника — «Тростниковые Болота», значительная по площади низина на севере острова, местность, богатая растительностью и птицей.

154

…и дай нам немного жита на лето. — В краткой версии песни эта строфа является рефреном. Такое обращение к Бурому Берри позволяет считать эту песнь весенне-обрядовой, а самого вола — главным участником весенней обрядности. Лето у кельтов начиналось с Первомая, или Бельтана (см. «Бельтан» в наст. изд.). Жертва Бурого Берри на Бельтан, как предполагалось, должна была окончательно прогнать зиму, обеспечить людям пропитание на лето, а осенью принести обильный урожай. Вероятно, такое жертвоприношение не было на севере Мэна ежегодным, а назначалось в особенно трудные времена.

155

Гора Каррахан — находится южнее горы Снайфелл, в округе Кирк Браддан.

См. «Маленькая женщина с горы Каррахан» в наст. изд.

Гора Снайфелл. — См. примечание к «Финнодери» в наст. изд.

…лежал за дверью с крышкой на голове. — То есть лежал в бочке, освежеванный и засоленный.

156

Гора Слиав Бег («Маленькая Гора», «Горка») — не локализована.

157

Гора Пенни-Пот — находится в округе Лезайр, между горами Снайфелл и Каррахан.

Гора Слиав Ойр — находится к востоку от горы Снайфелл, на границе округов Лонан и Моголд на северо-востоке острова.

158

Четверть Бурого Берри перешла через реку у Омута. — В оригинале именно «перешла», а не «была переправлена». Это подчеркивает ассоциацию Бурого Берри со сверхъестественным. Омут, который так и назывался — Lhing Berrey Dhone, был известен тем, что «в омуте этом местные девушки могли увидеть своих будущих мужей, если пройдут босиком по камням брода и исполнят верное заклинание» [77, р. 98]. Дж. Бродерик пишет: в мэнской традиции «Бурый Берри связан с омутом в Долине Корнаа, куда местные девушки ходили в ночь первого осеннего полнолуния, дабы узнать с его [Бурого Берри] помощью, выйдут ли они замуж до конца года. Бурый Берри, полагали также, обитал в Гобни-Скуйт на Барруле в образе призрачного вола, а иногда коровы; и верили еще, что она [эта корова] возглавляла „училище ведьм“, двух из которых она обучила приподнимать гору Барруль с ее основания так, чтобы она со своею сворой могла входить внутрь» [39, S. 196].

Поэтому Дж. Бродерик предполагал, что и сам Бурый Берри в своем архетипе — ведьма и даже языческое божество, так как эпитет Dhone («Бурый», «Темный»), а также обиталище под северным Баррулем могут указывать на связь с потусторонним миром, как и в случае с «Домом Донна» — островком у южного побережья Ирландии [39, S. 198–199]. «Дом Донна» имел еще другое название — «Бык», и «бык ассоциируется с Донном как атрибут последнего» [9, с. 58].

Мэнская традиция, между прочим, богата примерами призрачных, а также водяных быков и коней. Вальдрон (1726) и Трейн (1844) дают описание этих существ и рассказывают о встречах с ними.

159

Корнаа. — Имеется в виду Долина Корнаа неподалеку от горы Северный Барруль. Что касается Оврагов Корнаа, где обитала Маргайд-в-Переднике, то они находятся на склонах этой горы. У омута в Долине Корнаа Маргайд зарезала Бурого Берри (по одной из версий, сначала она утопила вола в этом омуте, а затем разделала его).

160

Рэмси — город (порт) на северо-восточном побережье острова.

161

Баллайоги — селение в округе Кирк Андреас на севере острова.

162

…Ведьма-воровка с мешком… — то есть Маргайд-в-Переднике.

163

Маргайд-в-Переднике. — В мэнских преданиях эта ведьма (Caillech) «была грозою фермеров и охотилась в холмах на скотину — опутывала ей ноги веревкой из зеленого тростника и так валила ее с ног». Кроме того, из реки Лакси на северо-востоке острова появлялся водяной бычок (tarroo ushtey), который терроризировал скотину с близлежащей фермы, — его называли «Быком Маргайд» [39, S. 196].

Артур Мур (1896) писал, что Маргайд-в-Переднике из Корнаа жила в конце XVIII века и что отец его информанта видел ее, когда был мальчишкой: это была рослая и могучая женщина, она обладала силой двух мужчин и очень дурной репутацией [58].

Известный персонаж ирландской и шотландской традиции, Старуха из Берри, также ассоциировалась с горами и крупным рогатым скотом: ее настоящее имя — Буи — значило «подобная корове», и каждый год на день ее рождения отец этой Старухи резал в Ирландии вола или быка [39, S. 197].

Слово «Caillech» не сразу приобрело значение «Старуха»: сначала оно имело смысл «посвященная» [59]. Образ Старухи из Берри, пишет И. Г. Матюшина, «первоначально ассоциировался с чисто мифологическим персонажем, бессмертной прародительницей родов людских, богиней-праматерью, всеобщей женой, создательницей гор и каменных пирамид». В ирландской «Жалобе Старухи из Берри» (ок. 800 г.) говорится:

Я проводила дни с королями, пила мед и вино; теперь я пью сыворотку и воду среди старых сморщенных старух [18, с. 224].

Caillech Berri была «самой значительной фигурой гэльской мифологии. Горы, озера и острова обязаны ей своим существованием, а каменные вымостки — каирны — считаются камнями, выпавшими из ее передника… А еще прожила она свою юность семь раз, так что было у нее много мужей, и каждый проживал с ней свой век до глубокой старости, и поэтому внуки и правнуки ее столь многочисленны, что насчитываются целыми родами» [28, с. 151].

Алвин и Бринли Рис отмечали, что в основе многих «повестей» кельтской традиции лежит один и тот же принцип — «женщина, хоть и в облике смертного существа, по сути своей обитательница Иного Мира» [28, с. 315].

164

Долли Воар — селение или долина близ реки Салби на севере острова. Вероятно, именно здесь проживал хозяин Бурого Берри.

165

…станут узкими шеи. — То есть, когда они будут повешены. Неизвестный переписчик песни замечает: «Эта песнь была сложена на нескольких людей, повешенных за кражу скота. Помянутая Маргайд не была повешена» [39, S. 195].

166

Одна из «традиционных» историй мэнского поэта и знатока старины Эдварда Феархара (1831–1908), известного на острове под именем Ned Beg Hom Ruy. В его родном Крегнеше — селении на южной оконечности острова — мэнский язык и старинные обычаи сохранялись до 20-х годов XX века.

«Знание всего мэнского, — писал о Феархаре его друг Чарльз Редер, — было у него неисчерпаемо» [59]. Рукописное наследие писателя хранится по большей части в Мэнском Музее (г. Дуглас). В рукописях Феархара содержатся и сказания из устной традиции острова, и собственные его произведения (см. «Бельтан» в наст. изд.).

Перевод сделан по изданию: Broderick G. Manx stories and reminiscences of Ned Beg Hom Ruy // Zeitschrift für Celtische Philologie. Tübingen, 1981. Bd. 38.; Tübingen, 1982. Bd. 39.