Настала тишина. Рыжеволосые умолкли в предвкушении редкостного зрелища и с любопытством смотрели на пленников. Даже малыши, забыв на время о подножном корме, замерли, вцепившись в своих матерей.
Прежде всего Вожак спросил у Вещуньи, будет ли она просить своих духов, чтобы те помогали Рыжеволосым. За это он обещал сытно кормить мясом и ее, и духов. Старуха согласилась, поставив одно условие: Рыжеволосые должны уважать духов Солнца и слушать их советы. Этим ответом Вожак остался доволен. Он велел увести Вещунью в пещеру и хорошенько накормить ее.
Потом он осмотрел девушек и женщин Само, выбрав из них самых молодых и крепких. Отныне они будут женами Рыжеволосых, сказал он. И дети от них будут Рыжеволосыми.
Точно так же поступил он с детьми, отобрав среди них всех здоровых и сильных.
Оставшихся - по большей части стариков и старух - Вожак велел увести подальше в лес и оставить там. Охотиться они все равно не смогут и в конце концов умрут от голода или же станут добычей хищников.
Оставалось решить судьбу пленных мужчин - семерых сильных, здоровых мужчин. Вожак стоял возле них в раздумье. На его узком треугольном лбу обозначились глубокие складки. Этих людей нужно убить, сказал он наконец. Если их оставить в племени, они будут мстить Рыжеволосым, а если бросить в лесу, будут охотиться на зверей, которые принадлежат Рыжеволосым. Вожак поднял руку вверх, а затем резко опустил ее вниз.
В центр круга вошли трое Рыжеволосых с узкими каменными топорами, приблизились к несчастным пленникам. Топоры поднялись и опустились, трава и песок под нею заалели. Забилась в агонии и вторая жертва.
И тут инстинкт самосохранения взял свое. Молодой Охотник вскочил на ноги, освободился от распутанных ранее лиан и помчался вперед к спасительной чаще. Все произошло так быстро, что Рыжеволосые были ошарашены. А когда пришли в себя, беглец уже был далеко. Не оглядываясь, продирался он сквозь заросли, бежал через лес, через плато к своей пещере, единственному месту на планете, которое знал. Он не думал о погоне, о боли, о будущем, он вообще ни о чем не думал. Одна страсть гнала его вперед - во что бы то ни стало добраться до пещеры.
...В пещере было темно и пусто. Рыжеволосые не только увели с собой людей, но и погасили очаг, огонь в котором поддерживался изо дня в день в течение многих лет, унесли шкуры, ступы, припасы, ножи - весь нехитрый скарб маленького племени.
Молодой Охотник сел на большой плоский камень в центре пещеры и бессильно уронил голову на грудь. Цели он достиг, но что делать дальше? Что делать одинокому, раненому, темному человеку в неоглядном враждебном мире?
Вдруг в дальнем углу пещеры послышался тихий шорох. Охотник вскочил, готовый к худшему.
Глаза его уже привыкли к мраку, царившему здесь. Охотник увидел... Из глубины пещеры к нему шла Быстроногая. Шла осторожно, робко, точно боясь поранить ногу. Остановилась рядом и погладила жесткой красноватой ладонью его плечо.
- Тебя не убили? - спросил он, не смея шелохнуться.
- Я убежала, - ответила она и потрогала его руку. - Очень больно?
- Нет, совсем не больно. - Ему как будто и в самом деле стало гораздо легче.
- Я вылечу тебя, - пообещала она, - старуха показала мне травы. - И Быстроногая неожиданно эаплакала.
- Почему ты плачешь? - спросил Молодой Охотник, впервые притрагиваясь к ней. В нем вновь пробудилось чувство, испытанное в лесу перед схваткой с Рыжеволосыми.
- Что с нами будет? - всхлипнула она. - Рыжеволосые придут и убьют нас.
- Мы спрячемся.
- У нас нет ни огня, ни пищи.
- Мы будем охотиться. А огонь я сумею развести. Мы уйдем отсюда через горы и там найдем новую пещеру. - Он становился увереннее с каждым словом.
- Разве у нас хватит на это сил?
- Хватит! - тряхнул он головой. - Я - сильный, ты - сильная. А потом у нас родится сын, а потом еще много сыновей и дочерей. У нас будет новое племя. - И Молодой Охотник осторожно сжал ее сильную руку.
* * *
Тут моя голова странно закружилась. Сознание затуманилось, словно отделяясь от тела Молодого Охотника. "Приключения продолжаются", - только и успел подумать я, проваливаясь в никуда.
* * *
Очнулся я на обыкновенной металлической больничной койке. Но все-таки эта койка меня ни в чем не убеждала, как не убеждала и чисто выбеленная скромная комната, в которой я находился. Разве можно было поручиться, что за стенами этой комнаты не расстилается доисторический лес, где взывает к духам Солнца Вещунья, выслеживает дичь Молодой Охотник, а в пещере разводит огонь Быстроногая?! А может, я уже в иной эпохе, в теле какого-нибудь средневекового рыцаря?
Я приподнял голову и с превеликой радостью убедился, что нахожусь в собственном теле. Хотя я и был покрыт теплым шерстяным одеялом, но ощущал - каждая мышца повинуется разуму, моему разуму. Лишь перебинтованная рука внушала некоторое беспокойство.
Однако, где я ее поранил? Уж не в схватке ли с племенем Рыжеволосых? Должен сказать, что первобытная эпоха теперь казалась мне более реальной, чем последние события в лаборатории.
В моей комнате было небольшое окно, задернутое белой занавесочкой. Однако занавеску задернули не до конца, и, приглядевшись, я понял, что за окном город, большой, шумный, современный город.
Если судить по обстановке в комнате, то я нахожусь в своем времени, в последней четверти двадцатого века.
Однако... мало ли что...
Открылась дверь, в комнату вошел невысокий человек в белом халате. У него была аккуратная курчавая бородка и сухое, умное лицо исследователя. На большом носу сидели очки с сильными линзами.
Застав меня бодрствующим, он обрадовался.