Этими «ветками» Володя похлестал еженедельничек, но и попарил. А в целом продолжил заявленную мною критическую линию, но с более сбалансированным полемическим градусом. Бондаренко от нашего «общего» курса не отступил, и в итоге стало ясно, что решения по «ЛР» будут серьезные, «в духе перестройки».
В перерыве ко мне подошел прямой, как отставной полковник, Сергей Васильевич Викулов, тогдашний главный редактор «Нашего современника», проникновенно сжал руку и сказал: «Дай текст, напечатаем у себя. Только про Бокова давай уберем, Витю ты слишком! Он поэт. Ну, у всех бывают неудачи...»
После «бани» на секретариате в тот же день, вечером, позвонил Володя Бондаренко и не без горделивости поведал, что о нашем «погроме» в СП РФ сообщил «Голос Америки». Это уже — по тем мутным временам — была маленькая слава. Кроме удивления, какое ИМ дело до нашего посконного еженедельника «Литературная Россия», я ничего не почувствовал. Почти...
Статью в «Нашем современнике» напечатали. Даже больше — заказали обзор и следующего года. Я сделал. Напечатали и его. К слову, до сих пор радуюсь, что убрал из текста анализ неудачных стихов Виктора Бокова. Потому что с опозданием осознал, что это тот самый Боков, на чьи слова созданы легендарные русские песни «Оренбургский пуховый платок», «На побывку едет молодой моряк!», «Гляжу в поля просторные»... песни, которые люблю с детства! Тот Боков, чьи стихи зачастую воспринимались как народные. Вот стыд и урок! Да и позднее покаяние...
Закончилась «эпопея» с «Литературной Россией» обыденно и предсказуемо: М.Колосова с еженедельника сняли. Правда, до этого неприятного для редакции события еженедельник успел сделать два красноречивых жеста.
Сначала неизвестный литератор (под псевдонимом) напечатал целый разворот против нашего выступления на Комсомольском, в основном «навалившись» на меня, не стесняясь личных оскорблений и даже подозрений в холуйстве перед Бондаревым, а буквально через пару номеров «ЛР» опубликовала громкую, ставшую тогда знаменитой, статью Георгия Куницына о судьбах русского романа «Пришло ли времечко?», которую, кстати, поостереглась опубликовать прогрессивная «Литгазета».
Выходило в итоге совсем по принципу «хороший отец за дурного сына не отвечает!». Но я ликовал за отца, хвастался руганью в свой адрес, шутливо задираясь к родителю: «Вот, папа, тебя в “Литературной России” величают, а твоего сына позорят!»
Уже после смерти отца, в 1996 году, я обнаружил в бумагах черновик написанного им от руки письма к Бондареву. Это письмо касалось меня.
Привожу выдержку из него:
«Уважаемый господин председатель! 4 июня 1992 года в кулуарах IX съезда писателей в присутствии свидетелей (писателей Валерия Поваляева и Михаила Шевченко) Вы бросили мне буквально в лицо — в самой неприличной форме — оскорбление по адресу моего сына Владимира, уважаемого литературного критика, заместителя председателя Приемной комиссии Вами же возглавляемого писательского союза и члена его Правления. Вы нанесли тем самым оскорбление и ему, и мне, как его отцу, убежденному в его профессиональной и человеческой порядочности. И Вы при этом не дали мне даже самой возможности тут же Вам ответить, как надлежит по нравственному закону. Вы с удивительной поспешностью скрылись. Вероятно, привыкнув к безответности со стороны Ваших свободно-подданных. Не поэтому ли Вы и сочли, что разговор наш окончен на этой барской Вашей выходке?»
В письме не указана причина неожиданного выпада со стороны Ю.В. Бондарева, а при жизни отец об этом «конфликте» ни разу даже не заикнулся. Жаль. До сих пор ломаю голову: что спровоцировало Бондарева?
Впрочем, время начиналось горячее не только в Союзе писателей. Уже прошел «революционный» съезд кинематографистов, на котором «великим старикам» досталось по полной! Там резко сменилось руководство. И надо сказать, у писателей тоже было неспокойно. «Отцы», засевшие во главе СП, совершенно не желали подвинуться, чтобы пропустить к власти в организации более молодых «сынков», тех же «сорокалетних», давно уже ставших пятидесятилетними дядьками, и, конечно, нас, «тридцатилетних», переваливших незаметно за сорокалетний рубеж.
Если не врет память, именно на этом IХ съезде нам все же удалось «протиснуть» в секретари правления СП РФ пару наших товарищей, но — почти силой, не так шумно, как у киношников, а все же скандально «потеснив» дружно сплотившихся у руля представителей, как их тогда ехидно называли, «секретарской литературы». Это была типичная, неизбежная схватка «отцов» и «детей», которые не хотели далее терпеть бесконечный диктат «старцев», никак не желавших признавать, что дети давно выросли и хотят рулить сами, а не под диктовку одряхлевших эгоистов, погрязших в сытости и сектантских привилегиях почти бесконтрольной власти.