Глава 5
Номер девять-ноль-четыре-пять оглядывалась по сторонам. Что-то было ей знакомым в окружающем ее сейчас лесе, но сбивал запах. Представившийся Гришей спаситель сейчас готовил для нее бульон из тушенки — почти чистую воду, ручей с которой нашел поблизости. Девочка очень боялась оставаться одной, но терпела, понимая, что сама двигаться почти не может, а им много чего надо.
Гриша думал о том, что никаких следов не обнаружил, ни наших, ни этих. При этом не было никакой канонады, что означало — фронт далеко. Из всего этого следовал только один вывод — они в тылу врага. Учитывая состояние бывшей уже узницы — новость была так себе, а боезапаса оставалось не так чтобы много. То есть все было более-менее понятно.
— Нужно брать языка, — заключил Гришка. — Другого варианта нет, но вот что делать сей… — он замер, услышав хруст ветки неподалеку. — Лежи тихо, — попросил юный сержант, а затем ужом скользнул в траву.
Сил бояться у номера девять-ноль-четыре-пять просто не было, поэтому она замерла, стараясь не выдать себя неосторожным движением. Гришка же, взяв свой ППС наизготовку, быстро, но тихо полз туда, откуда донесся звук. Через некоторое время мальчик увидел присевшего в кустах кого-то в черном. «Погадить присел, фашистская морда», — понял мальчик, аккуратно обползая этого, чтобы оказаться у него за спиной. Приблизившись, Гришка вскочил и с силой ударил этого по голове гранатой без запала, обнаружившейся в вещмешке. Видимо, попал он хорошо, потому что фриц молча завалился в траву. «На ловца и зверь бежит», — усмехнулся мальчик, оттаскивая этого дальше в кусты.
Связав того его же одеждой, Гришка привел того в сознание ударами по лицу. Этот, увидев советского сержанта замер, хотя говорить пока не мог — рот его был заткнут, науку дяди Саши Гришка помнил хорошо. Теперь надо было допросить. Раскрыв перочинный нож, мальчик воткнул его туда, куда показывали разведчики, объясняя, почему это очень больно. Этот застонал и задергался, полными ужаса глазами глядя на сержанта.
— Ну что, фриц, рассказывай, — предложил ему мальчик, зло усмехнувшись. С трудом формулируя фразу по-немецки, Гришка повторил свое предложение.
— Кто ты? Что ты делаешь? Ты знаешь, что с тобой сделают? — попытался закричать почему-то по-английски этот.
— Рассказывай, где мы находимся и где Красная Армия? — с трудом вспомнив этот язык, мальчик сформулировал предложение, дополнительно простимулировав этого.
— Это остров! Остров! Тебе не спастись! — опять попробовал закричать фриц, но закашлялся, ибо такого ему позволять никто не собирался.
Поняв, что этот готов сотрудничать, хоть и сам не подозревает об этом факте, Гришка утроил усилия, устроив форменный допрос. Не забывая стимулировать фрица, мальчик узнавал все больше об окружающей его действительности. Тот факт, что этот говорил по-английски, не менял ничего, кроме того, что англичане предали. Был и другой вариант — этот мог оказаться коллаборационистом, но разбираться Гришка не хотел, фрицу оставалось жить до конца допроса. Самое главное мальчик выяснил — они находятся на острове, полном врагов, своих тут нет, зато раз в сутки от южного причала отходит корабль на материк.
Оставив труп остывать, Гришка вернулся к девочке, называвшей себя номером. Нужно было разогреть похлебку и покормить ее, а потом уже объяснить, что удалось выяснить. Никаких мыслей по поводу свежего трупа, у мальчика не было, вот если бы он оставил фрица жить, тогда да, а так — сдох и правильно. Эти, по Гришиному мнению, должны были лежать в земле, а не ходить по ней.
— Давай поедим, — предложил Гриша, осторожно беря в руку миску и доставая ложку. Затем он посмотрел на девочку и вздохнул. — Я буду звать тебя Машей, хорошо?
— Хорошо… — кивнула номер девять-ноль-четыре-пять, которой было все равно.
— Давай я тебя подниму, — состояние новопоименованной Маши он себе отлично представлял, поэтому подложил ей под спину вещмешок.
Сама поесть она вряд ли могла, многие из освобожденных даже ползали с трудом, так что тут для воспитанника санбата сюрпризов не было. Важно было, чтобы Машенька не простудилась, не заболела, потому что для нее это была дорога в один конец, а вокруг них не было ни Красной Армии, ни госпиталя, а только враги. Мальчик по-доброму, копируя тетю Зину, пожилую медсестру, улыбнулся девочке и зачерпнул прозрачной жижи. Остаток тушенки он спрятал.
— Давай, маленькая, открывай ротик, — очень ласково произнес Гриша, уже не раз такое видевший. Да что там, видевший, он и сам, бывало, кормил малолетних узников, которых убивали проклятые эти, но так и не убили.