Мужчину в немецкой униформе отпускать было нельзя, но и убивать его мистер Стоун не считал правильным, поэтому мистер Грант, оказавшийся актером, теперь жил в подвале, где у него была еда и вода. Что с ним делать дальше, было совершенно неясно, поэтому ситуацию пока оставили в подвешенном состоянии. Стоило убрать актера из гостиной, и сержант расслабился, в этом так походя на ветеранов…
Дочь требовала ночевки совместно с мальчиком, а тот был совсем не против, сторожа ее ночами. Стоуны понимали, что в отличие от них, юный солдат понимает, с чем имеет дело, поэтому не возражали. Миссис Стоун хотела бы, но услышав отчаянный крик дочери ночью, передумала.
— Стеснение и смущение им в первые недели отбивают, — объяснил женщине мальчик.
— А ты? — удивилась она.
— А я воспитанник санбата, — совершенно непонятно ответил он. — У нас это не принято.
— Ничего не поняла, но пусть будет, как ты говоришь, — кивнула миссис Стоун.
Номеру девять-ноль-четыре-пять важно было чувствовать мальчика рядом, потому что ночью было очень страшно. Казалось еще мгновенье, и… Ну лагерь приходил, конечно. Он приходил злыми окриками, собачьим лаем, плетью ауфзеера, издевательским смехом и отчаянным криком загрызаемого. Хрустели под прикладами этих детские черепа. Хрипели от невыразимой боли малыши. Каждую ночь. Если бы не Гришка, неизвестно, что было бы, но юный сержант спасал девочку каждую ночь.
Пока дочка отдыхала, мистер Стоун попросил Гришку помочь ему в подвале, где, обернувшись к насторожившемуся юноше, с акцентом, но тем не менее по-русски, густо обложил парня по матушке. Сержант заулыбался — эти так не могли, оттого на фронте ругань часто использовалась для опознавания.
— Вы наш? — уточнил Гришка, почувствовав себя свободнее.
— Это военная тайна, сержант, — строго произнес мужчина, на что мальчик кивнул. Что такое «военная тайна», товарищ сержант медицинской службы знал, догадавшись: папа Машеньки — советский разведчик. Значит, и его нужно было защитить.
— Приказывайте, товарищ, — спокойно произнес Гришка.
— Скоро мы будем эвакуироваться, — ответил ему «мистер Стоун». — Твоя задача — дочка.
— Понял, — кивнул сержант Лисицын.
Больше он вопросов не задавал, полностью доверившись этим людям. Мальчик чувствовал растущее напряжение в доме, как будто должно было случиться что-то важное или опасное, поэтому готовился, держа верный ППС под рукой. Надо сказать, что и Машенька, видя оружие, успокаивалась. Прошел день, за ним другой…
Телефонный звонок раздался к вечеру следующего дня. Мистер Стоун занимался машиной, поэтому трубку взяла его жена.
— Эмма, беги, — услышала она голос дяди. — Все бросай и беги немедленно!
— Что случилось? Почему? — воскликнула женщина, но ответом ей послужили только короткие гудки. — Му-уж! — позвала она.
— Что произошло? — мистер Стоун оказался в гостиной, будто телепортировавшись.
— Дядя Бернар звонил, — растерянно произнесла женщина. — Сказал «беги» и положил трубку…
— Сержант! Бери Летту и быстро в машину, — приказал мужчина. — Боевая тревога!
— Есть, понял, — кивнул Гришка, хорошо зная, что такое тревога. Он немедленно занялся девочкой, а мистер Стоун — своей супругой. Сержант моментально перешел в состояние «на фронте», мужчине же потребовалось некоторое время.
Мистер Стоун понимал — их решили убить. Неясно только почему именно сейчас, но доставший из подвала пистолет «мистер Стоун» споро погрузил семью в машину, срываясь затем в ночь. Рассуждать было, судя по всему, некогда. В запертом подвале остался актер, игравший немецкого офицера, о котором никто не вспомнил, кроме приехавшей через три часа людей, переодетых полицейскими.
Глава 10
Гриша расположил Машеньку на заднем диване автомобиля, приподняв ей голову вещмешком. Девочка еще не ходила, медицинской помощи так и не получила, потому что рисковать было просто чрезвычайно опасно и бессмысленно. Миссис Стоун находилась в очередной стадии удивления, поэтому на мальчика никак не реагировала, а ее муж одобрительно кивнул. Сержант же уселся так, чтобы его было не видно извне и снял пистолет-пулемет с предохранителя.