Дом казался еще пустынней — словно покинутый после смертоносного шторма корабль. Джон обдумывал следующие действия, пока шел через вестибюль. Прежде всего надо найти Тома Биллингса. Затем, если тот не захочет принимать срочные меры, придется самому звонить в управление по экологии.
Все еще погруженный в свои мысли, он вышел из здания и оказался в двух шагах от своей машины, когда заметил старого Шона и Бетси, запрягавших симпатичную палево-чалую кобылу в видавшую виды шепардовскую коляску, предназначавшуюся раньше для бегов. Боже, как мальчишка-Джон ненавидел этот древний тарантас, который должен был красить в наказание за свои прегрешения! Жаль только, что не всегда удавалось так легко искупать ошибки, как в отроческие годы, подумал он, устремляясь к Бетси.
Близнецы своим сверхчувствительным радаром обнаружили его первыми. Между ними оставалось еще добрых десять ярдов, когда они понеслись к нему наперегонки. Их длинные юбки, какие дети переселенцев носили в прериях, развевались и били по щиколоткам. Улыбки сверкали так, что могли бы осветить танцевальный зал.
— Смотри, Джон, у нас чепцы!
— Да, как в старые времена. Такие носила наша прапрапрапрабабушка, — заметила пунктуальная Мэри.
— Ты упустила еще одно "пра".
— Нет, не забыла!
— Нет, забыла!
— Вы в них выглядите очаровательно, — вмешался Джон, содрогнувшись от печальной мысли: ему не быть больше свидетелем таких милых споров.
Чепцы были сшиты из белых и голубых атласных лент. Но они разные, спешила пояснить Анжелика.
— Видишь, на моем фиалки, а у Мэри — хвастливые распустившиеся розы. Мне фиалки нравятся больше, а тебе?
Под перекрестным огнем щебета близнецов Джону внезапно показалось, что отвратительная сцена в офисе Коха ему просто померещилась. Но в крови все еще кипело холодное бешенство, и удары пульса тяжело отзывались в голове.
— Сказать по правде, мне нравятся оба чепчика, — ласково сказал Джон, боясь обидеть малышек.
В тот же миг повеяло ароматом сирени, и он встретил грустный взгляд голубых глаз Бетси.
Старомодный костюм с корсетом для верховых прогулок превратил ее талию в тростинку. Длинная юбка скрывала ноги. По мнению Джона, этот наряд придал Бетси еще большую утонченность и загадочность.
— Ты должен выбирать — это правило, — настойчиво заявила Анжелика.
— Ах, правило?
С торжественным видом он перевел взгляд на фантастическое сооружение из бархата, страусовых перьев и цветов, украшавшее старинную прическу Бетси.
— Ну тогда я скажу, что мне больше всего нравится головной убор вашей мамы.
Девочки дружно выразили свое разочарование, а Джон и Бетси обменялись долгим многозначительным взглядом.
— Доброе утро, — спохватился он.
— Доброе утро, — ответила она, едва шевельнув губами, и Джон заметил в уголках рта след усиленно сдерживаемой душевной муки. — Похоже, выдался хороший денек для парада.
— Да, чересчур хороший. Я надеялся на дождь.
— Но тогда бы парад отменили.
— В этом-то и весь смысл.
Нельзя было не заметить, как измучен и устал Джон. И в глазах снова та же пустота, отрешенность, как на поминках Майка. Но ведь и у себя она обнаружила в последние недели темные круги под глазами.
— Я слышала, на тебя посыпались жалобы за твое решение отменить фейерверк в четверг.
— Ничего, я выдержу.
Любому со стороны показалось бы, что двое старых друзей беспечно болтают среди веселящейся толпы. Но каждый ошибся бы, подумала Бетси, снимая ниточку с рукава Джона и улыбаясь.
— Конечно, я уверена в тебе.
Джон обратил внимание, что дети вертелись у беговой коляски вместе со старым Шоном и спорили за право сидеть рядом с Рози на задней скамейке. Пруди, сидевшая впереди, махнула рукой в ответ, потом показала пальцем на свой живот и изобразила на лице: скоро!
Усмехнувшись, Джон повернулся к Бетси и встретил ее внимательный вопрошающий взгляд.
— Я видела Энн Биллингс сегодня утром. Она сказала, что ты уже не интересуешься покупкой дома.
— Действительно так.
— Ну что ж, удачи тебе в Сан-Франциско, если мы не увидимся до твоего отъезда, — промолвила Бетси после небольшой паузы.
— Увидимся.
Ее лицо выразило сомнение.
— Вряд ли, Джон. Будем считать этот разговор нашим прощанием.
Душа и сердце Джона взбунтовались. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Он резко ответил:
— Если ты так хочешь.
Она кивнула, просияв улыбкой, а глаза тихо светились любовью и негой.