Девушка уснула, её дрожь утихла, а боль ушла. Единственная мысль, что бессознательно не давала ей покоя, это мысль о прощальном поцелуе,- холодные слёзы, перелившись лунным светом, падали к её ногам, туда, где распускались маленькие цветы, цветы надежды, надежды на то, что когда-нибудь…
Вскоре Милену нашли жители маленькой деревушки, что располагалась неподалёку. Ещё около недели девушка будит спать, а потом… потом дальнейшая её судьба будит зависеть лишь от неё самой,- и иначе быть не могло.
…
Прошло множество лет…
Мягкость полуденного солнца затерялась в зелени луга, той самой долины, где у того самого дуба, что радует взор своим величием,- ныне играет десятилетняя девочка, напевая чудные мелодии и собирая цветы, складывая их на то место где Милена роняла слёзы. Порой она разглядывала, цветочки на своём бело-розовом платьице и всякий раз убеждалась,- живые лучше.
- Кто ты?- послышался тихий голос.
Девочка подняла голову, поправив челку длинных тёмных волос,- на одной из веток дуба сидел юноша, его бежевое одеяние подчёркивало тонкие черты лица, а каштановые волосы словно были взъерошены самим дыханием Небес.
- Я Милена!- воскликнула девочка,- Мне дали имя в честь бабушки,- она улыбнулась, протягивая незнакомцу букет цветов.
КонецИюль 2011
Миг, когда сражались бессмертные
Говорят, когда-то в далёкой-далёкой сказочной стране Новелла, жили бессмертные. И было имя одному,- День. И было имя другому,- Ночь.
Говорят дважды в сутки, в то мгновение когда грань меж ними была очень тонка,- они могли встретится.
И время их было спокойным, и время их было доверием.
- А что важнее День или Ночь?- наивно поинтересовалась маленькая девочка, ставшая не вольной свидетельницей их встречи. Она улыбнулась, сидя на зелёном холме, поглядывая в небо, туда, где силуэты бессмертных вели загадочную беседу.
Бессмертные призадумались, припустив головы, всматриваясь в доверчивые глаза малютки. В левом глазу девочки полыхало Солнце, а в правом,- Луна.
- Я,- твёрдо заявил День, голосом подобным эху. День стоял слева от малышки, а за его спиной меркло Солнце, на его плечах лежало небесное покрывало, в котором периодически проплывали облака,- В часы моего царствования оживают миры, люди занимаются разнообразной работой, а растения тянутся к Солнцу. Чем это не причина быть важнее?
- Нет,- возразила Ночь, мягким голосом, подобным лёгкому ветру. Ночь стояла справа от малышки, а за её спиной зарождалась Луна, на её плечах лежало звёздное покрывало, в котором порою проплывала комета,- После тяжёлого дня, мир отдыхает, дабы восстановить силы, а сияние Луны, побуждает многих на вдохновение. Чем это не причина быть важнее?
Девочка смотрела на возгорающийся спор, отражаемый во вспышке заката, чьё зарево падало на золотистые волосы малютки,- то сияние рождалось скрещёнными мечами Дня и Ночи.
- Значит оба важны?- пожала плечами девочка, и, видя, что на неё не обращают внимание, она покинула бессмертных, затерявшись где-то во времени.
Погрузившись в спор ни День, ни Ночь не обратили внимание на опустевший холм, озарявшейся бликами их сражения. Лишь одинокое дерево, стоявшее на его вершине, стало свидетелем их бесконечности…
…
Говорят, что и по сей день, дважды в сутки, в час, когда грань между Днём и Ночью очень тонка, можно лицезреть вспышки заката и рассвета,- то сияние, рождаемое скрещёнными мечами Дня и Ночи…
КонецСентябрь 2011
Золотая монета
Проклятый город доживал свою эпоху…
Большая часть серых улиц походила на развалины, со всё ещё присутствующими людьми, среди которых ежедневно кто-то погибал от лихорадки или заканчивал свой век на помойке истории. Но где-то в глубине души, души самого города теплилась надежда, надежда на то, что новое, ещё не погибшее поколение способно узреть томящуюся душу, душу самого города.
Сегодняшний день был самым обычным серым днём, ничего примечательного не наблюдалось, но всё же было одно отличие… тишина, трагичное молчание которым наполнился город,- казалось он был нем… Но…
- Дзынь!- пропела золотая монета, покатившись по улицам, вымощенным камнем, улицам разваливающегося города. Её путь не имел препятствий, она аккуратно огибала ноги прохожих, и безошибочно сворачивала в нужную сторону, словно ведомая неким намерением, ведомая до тех пор, пока не легла к ногам нищего.