— Доброе утро! — сказал он наконец. Бинабик вскочил с виноватым видом.
— А, так это проснулся друг Саймон! — тролль улыбнулся через плечо и быстро смахнул кости в открытый кожаный мешок. Потом он встал и поспешил к Саймону. — Как ты чувствуешь себя теперь? — спросил он, нагибаясь, чтобы положить на лоб гоноши маленькую жесткую руку. — Ты очевидно нуждался в длительном отдыхе?
— Да. — Саймон придвинулся к маленькому костру. — Что это за… запах?
— Пара лесных голубей приняла решение позавтракать с нами сегодняшним утром, — улыбнулся Бинабик, указывая на два свертка из листьев, лежащие в углях у края костра. — С ними в компании ягоды и грибы, недавно мною собранные. Я скоро хотел будить тебя, чтобы получить твою помощь, для того чтобы съесть все это. Я думаю, что вкус будет отменный. О, пожалуйста, одну минуту. — Бинабик снова раскрыл свой мешок и достал оттуда два длинных свертка. — Вот, — он протянул их Саймону. — Это твоя стрела и еще что-нибудь (это были бумаги Моргенса). Ты поместил их к себе в пояс, и я опасался, что они потеряют свои качества, пока ты спишь.
На мгновение Саймону стало жарко от гнева. Мысль о том, что кто-то трогал рукопись Моргенса, пока он спал, казалась почти невыносимой. Он выхватил драгоценный сверток из рук тролля и возвратил его на место, за пояс. Веселый вид маленького человека сменился обиженным. Саймону стало стыдно — хотя осторожность никогда не повредит, — и он взял стрелу, аккуратно завернутую в тонкую ткань.
— Спасибо, — с трудом проговорил он. Лицо Бинабика оставалось лицом человека, доброту которого не оценили. Чувствуя себя виноватым и сконфуженным, Саймон развернул стрелу. Хотя у него и не было еще случая рассмотреть ее хорошенько, сейчас он сделал это только для того, чтобы хоть чем-то занять руки.
Стрела не была выкрашена в белый цвет, как полагал Саймон, скорее она была вырезана из дерева с абсолютно белой древесиной. Оперение тоже было снежно-белым. Только наконечник, выточенный из голубого камня, выделялся на белом фоне. Саймон взвесил ее на ладони, оценивая удивительную легкость в сравнении с неожиданной твердостью и гибкостью стрелы, и воспоминания о предыдущем дне нахлынули на него. Он знал, что никогда уже не сможет забыть порывистых движений и кошачьих глаз ситхи. Все, что рассказывал доктор Моргенс, оказалось правдой.
Вдоль всего древка был тщательно нанесен причудливый орнамент из точек и завитков.
— Она вся покрыта резьбой, — вслух подумал Саймон.
— Все это имеет огромное значение, — произнес тролль и застенчиво протянул руку. — Пожалуйста, если я могу?
Саймон снова почувствовал жгучий стыд и быстро отдал стрелу. Бинабик начал вертеть ее в руках, подставляя попеременно под лучи солнца и отблеска костра.
— Это очень старый друг ситхи. — Он прищурил узкие глаза так, что темные зрачки совсем исчезли. — Она существовала довольно долгое время. Ты владеешь отныне весьма благородной вещью, мой друг Саймон: Белую стрелу непросто получить. Складывается впечатление, что эту стрелу оперили в Тумет'ае, а это была крепость ситхи, и задолго до того, как ушел под голубой лед восточный край моей родной страны.
— Откуда вы знаете все это? — спросил Саймон. — Вы умеете читать на этом языке?
— Немного умею читать на этом языке. И есть такие вещи, которые может заметить очень опытный глаз.
Саймон снова взял стрелу в руки, испытывая к ней куда больше почтения, чем раньше.
— И что я должен с ней делать? Вы говорите, что это плата за услугу?
— Нет, друг мой, эта стрела значит долг, который не оплачен, а ты должен очень бережно хранить Белую стрелу. Если она никогда не будет тебе нужна, как предназначено было, ты будешь долго очень любоваться. Это красивая вещь.
Легкий туман все еще висел над прогалиной и между окружавшими ее деревьями. Саймон прислонил стрелу к бревну и подвинулся ближе к огню. Бинабик вынул из углей голубей, прихватив их двумя палочками.
Одного из них он положил на теплый камень у ног Саймона.
— Сними сожженные листья, — объяснил тролль. — Потом подожди немного времени, чтобы птица стала не очень горячей, и можешь поедать ее. — Повиноваться последнему совету было не легко, но Саймон справился и с этим.
— Как вы их раздобыли? — спросил он наконец, с полным ртом, вытирая о траву липкие от жира пальцы.
— Позже я буду рассказывать тебе, как я их раздобыл.
Бинабик чистил зубы согнутым голубиным ребрышком. Саймон откинулся к бревну и закрыл глаза.