— Десять часов, — ответила Берелейн.
— Десять часов! Я должен идти. Битва…
— Битва продолжится без тебя, — произнесла Берелейн. — Извини.
Перрин тихонько зарычал. Совсем вымотан.
— Морейн знала способ, как избавить от усталости. Ты знаешь его, Джанина?
— Даже если бы знала, я не стала бы использовать его на тебе, — сказала Джанина. — Тебе нужен сон, Перрин Айбара. Твоё участие в Последней Битве закончено.
Перрин скрипнул зубами и попытался встать.
— Только шаг сделай из этой кровати, — предупредила Джанина, глядя на него, — и я спеленаю тебя Воздухом и оставлю пару часиков повисеть.
Первым побуждением Перрина было перенестись прочь. Он начал формировать в сознании мысль и почувствовал себя глупо. Каким-то образом он вернулся в реальный мир. Здесь он переноситься не мог. Он был беспомощен, как младенец.
Разочарованный, он откинулся на постель.
— Радуйся, Перрин, — мягко сказала Берелейн, подойдя к кровати. — Ты мог умереть. Как ты попал на поле боя? Если бы тебя, лежащего там, не заметил Харал Лухан со своими людьми…
Перрин покачал головой. То, что он делал, невозможно было объяснить кому-то, незнакомому с волчьим сном.
— Что там происходит, Берелейн? Как война? Как наши армии?
Она поджала губы.
— Я чувствую в тебе ответ, — сказал Перрин. — Беспокойство, тревогу. — Он вздохнул. — Я видел, что линии фронта подвинулись. Если двуреченцы тоже на поле Меррилора, то все три наши армии оттеснены в одно место. Все, кроме тех, кто в Такан’даре.
— Мы не знаем, как идут дела у лорда Дракона, — тихо ответила женщина и изящно опустилась на табурет рядом с постелью. Джанина взяла Уно, сидевшего у стены, за руку, и он содрогнулся, когда по его телу прокатилась волна Исцеления.
— Ранд ещё сражается, — сказал Перрин.
— Прошло слишком много времени, — ответила она. И было ещё что-то, чего она не хотела ему говорить, о чём умалчивала. Он чувствовал.
— Ранд ещё сражается, — повторил Перрин. — Проиграй он, и всех нас бы здесь не было. — Он откинулся назад; казалось, он устал до мозга костей. Свет! Он же не может просто так лежать здесь, пока гибнут люди? — Время у Скважины течёт иначе. Я был там и видел собственными глазами. Здесь прошло много дней, но готов поспорить, что для Ранда минул только день — или даже меньше.
— Это хорошо. Я передам твои слова остальным.
— Берелейн, — сказал Перрин. — Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Я послал с Илайасом к нашим армиям сообщение, но не знаю, доставил ли он его. Грендаль влияет на разумы великих полководцев. Можешь для меня выяснить, дошло ли оно?
— Оно дошло, — ответила она. — Едва не опоздало, но оно дошло. Ты всё сделал правильно, Перрин. А теперь спи. — Она встала.
— Берелейн? — позвал он.
Она обернулась к нему.
— Фэйли. Что с Фэйли?
Её тревога обострилась. О нет.
— Её караван с припасами уничтожил пузырь зла, Перрин, — тихо ответила Берелейн. — Мне жаль.
— Её тело нашли? — он заставил себя задать этот вопрос.
— Нет.
— Значит, она всё ещё жива.
— Это…
— Она всё ещё жива, — настойчиво повторил Перрин. Ему придётся считать, что это так. Иначе…
— Конечно, ещё есть надежда, — сказала она и подошла к Уно, который сгибал и разгибал Исцелённую руку. Она кивком велела ему следовать за ней и вышла. Джанина чем-то занималась возле рукомойника. Перрин всё ещё слышал стоны в коридорах снаружи, и всё вокруг пахло целебными травами и болью.
«Свет!» — подумал он. Караван Фэйли перевозил Рог. Неужели им завладела Тень?
И Гаул. Он должен вернуться к Гаулу. Он оставил айильца в волчьем сне прикрывать Ранду спину. Если учесть, что Перрин был полностью обессилен, то Гаул вряд ли продержится намного дольше.
Перрину казалось, что он мог бы проспать несколько недель. Джанина вновь подошла к его постели и покачала головой:
— Вовсе незачем заставлять себя держать глаза открытыми, Перрин Айбара.
— Мне слишком многое надо сделать, Джанина. Пожалуйста. Мне надо вернуться на поле боя и…
— Ты останешься здесь, Перрин Айбара. В таком состоянии от тебя никому не будет проку, и ты не обретёшь джи, пытаясь доказать обратное. Если бы кузнец, который принёс тебя сюда, узнал, что я дам тебе выйти отсюда и умереть на поле битвы, думаю, он бы повесил меня за пятки за окном. — Она призадумалась. — И такому молодчику, как он… Почти уверена, это бы удалось.