Ноэл — герой Рога! Хотя, в этом есть растреклятский смысл — это же сам Джейин Далекоходивший. Но не стоит думать, что Мэт поменялся бы с ним местами. Быть может, Ноэлу это и нравится, но Мэт не стал бы плясать по чужой указке. Не стал бы — даже ради бессмертия.
— Грейди! — обратился к Аша’ману Мэт. — Ты превосходно справился на реке. Вода появилась как раз в нужный момент!
Грейди побледнел, словно ему довелось увидеть нечто такое, чего бы он не желал видеть, но кивнул в ответ:
— Что… что это было?
— Потом объясню, — ответил Мэт. — А пока, мне нужны проклятые Врата.
— Куда? — спросил Грейди.
Мэт набрал побольше воздуха и выпалил:
— В Шайол Гул. — «И будь я проклят за собственную глупость».
Грейди покачал головой:
— Ничего не выйдет, Коутон.
— Ты слишком устал?
— Да, я устал, — ответил Грейди. — Но дело не в этом. В Шайол Гул что-то случилось. Открываемые туда Врата искажаются. Узор… искривился, если можно так сказать. Сейчас долина существует как бы во многих местах одновременно. Поэтому с помощью Врат её не найти.
— Грейди, в том, что ты говоришь, для меня не больше смысла, чем в игре на арфе без пальцев.
— Перемещение в Шайол Гул больше не работает, Коутон, — раздражённо ответил Грейди. — Выбери какое-нибудь другое место.
— Насколько близко ты можешь меня переправить?
Грейди пожал плечами:
— Возможно, в один из лагерей разведчиков, в дне пути от цели.
День пути. Притяжение внутри Мэта усиливалось.
— Мэт? — спросил Олвер. — Думаю, мне нужно пойти с тобой. Можно? В Запустение? Разве там в бою не пригодятся герои?
Это было похоже на правду. Притяжение становилось невыносимым.
«Проклятый пепел, Ранд. Оставь меня в покое, прошу тебя…»
Мэт оборвал себя — ему вдруг пришла в голову мысль. Лагерь разведчиков.
— Ты имел в виду один из тех лагерей, где расположились шончанские патрули?
— Да, — ответил Грейди. — Теперь, когда на Врата больше нельзя полагаться, они сообщают нам новости о бое.
— Так нечего сидеть здесь с глупым видом, — заявил Мэт. — Живо открывай Врата! Вперёд, Олвер. У нас есть дело.
— Аххх… — Шаизам вполз на поле в Такан’даре. Так хорошо. Так приятно. Его враги убивают друг друга. А он… Он быстро растёт.
Его разум находился в каждом щупальце тумана, медленно заполнявшего край долины. Души троллоков не были… питательными. Но курочка по зёрнышку клюёт. И Шаизам поглощал их во множестве.
Управляемые им твари, окутанные туманом, ковыляли вниз по склону. Троллоки с покрытой волдырями кожей, словно ошпаренные кипятком, и с мертвенно-белыми глазами. Вряд ли они ему ещё понадобятся, после того как он использовал их души для своего восстановления. Его безумие отступило. По большей части. Ну, не по большей. В достаточной мере.
Сам он шагал в центре сгустка тумана. Он ещё не переродился полностью, не до конца. Ему требовалось место, где бы он мог посеять своё зерно. Место, в котором границы между мирами истончились. Где его сущность может впитаться в камни и заполнить местность его сознанием. Этот процесс займёт годы, но когда это случится, его будет гораздо сложнее убить.
Сейчас Шаизам был очень хрупок. Эта смертная оболочка, шагавшая в центре его сознания… он был с ней связан. Это был Фейн. Падан Фейн.
И всё же он был огромен. Эти души создали большой туман, а тот, в свою очередь, находил новые и поглощал их. Прямо перед ним люди сражались с Отродьями Тени. Все они добавят ему сил.
Его мёртвое воинство ступило на поле битвы, и обе стороны немедленно вступили с ним в бой. Шаизам задрожал от удовольствия. Они не видели, не понимали. Его слуги тут не для того, чтобы сражаться.
Они нужны для отвлечения внимания.
Бой продолжался, а он заполнил своей сущностью щупальца тумана и принялся пронзать ими тела сражавшихся людей и троллоков. Он захватил Мурдраалов. Поглотил их. Использовал.
Вскоре вся эта армия станет его собственной.
Она была нужна ему на случай, если его старинный враг… его добрый друг решит на него напасть.
Эти двое друзей — его врагов — пока были заняты друг другом. Великолепно. Шаизам продолжил наступать, разя противников, как с одной стороны, так и с другой. Некоторые пытались напасть на него, бросаясь в туман, прямо в его объятья. И, разумеется, погибали. Туман и был его истинной сущностью. Он пытался создать его и раньше, будучи Фейном, но ещё не был достаточно зрел для этого.
Им его не достать. Ни одна живая сущность не может противостоять туману. Когда-то он был безмозглой субстанцией. Которая ещё не была им. Но они вместе оказались в ловушке, он вынес её семя, и та смерть — та великолепная смерть — предоставила плодородную почву в человеческом теле.