Выбрать главу

Внутри него переплелись три сущности. Туман. Человек. Повелитель. Этот чудесный кинжал, который сейчас несла его физическая оболочка, взрастил нечто восхитительное — новое и очень древнее одновременно.

Так что туман был им, но в то же время и не им. Безумство, но это было его тело, и теперь оно несло его разум. И как замечательно, что скрывающие небо тучи позволяют ему не беспокоиться о том, что он испарится на солнце.

Как мило, что его древний враг так ему рад! Его физическая оболочка в сердце крадущегося тумана рассмеялась, а его разум — туман — ликовал от того, как идеально всё сложилось.

Это место будет принадлежать ему. Но ему ещё нужно поглотить Ранда ал’Тора, который обладает сильнейшей из душ.

Это будет прекрасное пиршество!

* * *

Гаул вцепился в камни у входа в Бездну Рока. Ветер рвал его на части, швыряя песок и осколки камней, оставляющие на теле глубокие порезы. Но он только рассмеялся, подняв лицо к чёрной воронке урагана.

— И это всё, на что ты способен? — кричал он в небо. — Я жил в Трёхкратной Земле. Я слышал, Последняя Битва будет грандиозной бурей, а не сквозняком, уносящим лепестки цветков сим с крыши дома моей матери!

Словно в отместку ветер подул сильнее, но Гаул распластался на камне, не позволяя себя оторвать. Его шуфа улетела, и он обвязал нижнюю часть лица лоскутом рубахи. У него осталось всего одно копьё. Остальные сломались, либо были вырваны из его рук ветром.

Он подполз ко входу в пещеру, который заслоняла от него только стоявшая на пути тонкая пурпурная пелена. Перед входом вдруг возникла фигура в чёрной кожаной одежде. Рядом с ней ветер стих.

Щурясь от штормового ветра, Гаул бесшумно подкрался сзади и ударил копьём.

Губитель с проклятьем обернулся, отбивая копьё рукой, которая внезапно стала твёрдой как сталь.

— Чтоб тебе сгореть! — крикнул он Гаулу. — Замри!

Гаул отпрыгнул, и Губитель ринулся было на него, но тут появились волки. Гаул отступил и спрятался среди камней. Губитель был здесь очень силён, но того, кого не видел, убить не мог.

Волки нападали на Губителя, пока он не исчез. В долине были сотни рыскавших в ветреной мгле волков. Уже несколько десятков животных погибло от руки Губителя. И Гаул прошептал прощальные слова ещё нескольким, павшим в этой атаке. Он не мог общаться с ними, подобно Перрину Айбара, но они были его братьями по копью.

Гаул крался медленно и осторожно. Не только его одежда, но и кожа слилась с цветом скалы — он чувствовал, что так будет правильно, и они стали именно такими. Возможно, им с волками и не справиться с Губителем, но они постараются. Очень постараются.

Сколько прошло времени с тех пор, как его оставил Перрин Айбара? Возможно часа два.

«Если тебя сразила Тень, дружище, — подумал Гаул, — я молю лишь о том, чтобы ты хорошенько плюнул в глаз Застилающему Зрение перед тем, как пробудиться ото сна».

Губитель вновь появился на скале, но Гаул не двинулся вперёд. Противник уже и раньше создавал свои каменные изваяния. Гаул осторожно и медленно огляделся. Возле статуи появились несколько волков, обнюхивая её.

И статуя начала их убивать.

Гаул выругался и выскочил из своего укрытия. Губитель видимо только этого и ждал, он метнул копьё, одно из собственных копий Гаула. Оно вонзилось Гаулу в бок. Он охнул и упал на колени.

Губитель рассмеялся и поднял руки. От него хлынул мощный поток воздуха, разметавший волков. За порывами ветра Гаул едва мог расслышать их визг.

— Здесь, — прокричал Губитель сквозь ураган, — я король! Здесь я сильнее любого Отрёкшегося. Это место моё, и я стану…

Возможно, это боль в ране повлияла на ощущения Гаула, но ему показалось, что ветер стихает.

— Здесь я буду…

Ветер стих полностью.

В долине повисла тишина. Губитель замер, затем встревоженно посмотрел в сторону пещеры, которую не мог видеть. Казалось, ничего не изменилось.

— Ты не король, — произнёс тихий голос.

Гаул обернулся. На каменном выступе позади него стояла фигура, одетая в зелёные и коричневые цвета двуреченского лесоруба. Тёмно-зелёный плащ слабо шевелился на стихшем ветру. Перрин стоял, прикрыв глаза и слегка приподняв подбородок, словно обратив лицо к солнцу, хотя если оно и светило, то было скрыто за облаками.