«Ранд», — подумала она, ощущая его неистовую решимость. Далеко на севере в небо бил луч света — столь яркий, что он осветил поле Меррилора. И раненые, и помогавшие им люди одновременно зажмурились, оступаясь и прикрывая лица от яркого света.
Этот луч, это Сияющее копьё, разящее небеса, вмиг испарило сгустившиеся тучи и очистило небо.
>
Авиенда зажмурилась от яркого света, зная: то был Ранд.
Свет вырвал её из объятий темноты, привёл в сознание и наполнил теплом. Ранд побеждал. Он — побеждал. Он был таким сильным. Сейчас она ясно видела в нём истинного воина.
Рядом, шатаясь, с остекленевшим взглядом поднялась на колени Грендаль. На сей раз взрыв от распущенного плетения Врат был не столь сильным. Освобождённые потоки Единой Силы разметало как раз в тот момент, когда Грендаль пыталась сплести Принуждение.
Отрёкшаяся повернулась к Авиенде, и её взгляд наполнился обожанием. Она в благоговении низко склонилась перед Авиендой.
«Всё дело во взрыве», — догадалась поражённая девушка. Благодаря ему что-то случилось с плетением Принуждения. Она ожидала, что взрыв её убьёт, но получилось иначе.
— Ваше Великолепие, — произнесла Грендаль, — прошу, скажите, чего вы желаете. Позвольте вам служить!
Авиенда обернулась обратно к свету, который был Рандом, и затаила дыхание.
С малышом примерно двух лет отроду на руках Логайн вышел из развалин. Залитая слезами мать приняла у него ребёнка со словами:
— Спасибо. Благослови вас Свет, Аша’ман! Благослови вас Свет.
Логайн задержался, окружённый толпой людей. В воздухе пахло горелой плотью и мёртвыми троллоками.
— Высоты обрушились? — спросил он.
— Обрушились, — неохотно ответил стоявший рядом Андрол. — Их поглотило землетрясение.
Логайн вздохнул. Значит его трофей… утерян навсегда? Сможет ли он когда-нибудь откопать его?
«Какой же я глупец», — подумал он. Потерять такую мощь, и ради чего? Ради спасения жизни нескольких беженцев? Людей, которые отвернутся от него и возненавидят за то, кто он есть? Людей, которые…
Которые смотрят на него с благоговением.
Логайн нахмурился. Это были обычные крестьяне, не обитатели Чёрной Башни, привычные к мужчинам, способным направлять Силу. Но в данный момент он не видел между ними разницы.
Логайн с удивлением наблюдал, как спасённые люди окружили его Аша’манов, обливаясь от радости слезами. Старики пожимали руки с искренними словами благодарности.
Стоявший неподалёку подросток с восхищением смотрел на Логайна. Свет! И таких были сотни! И ни у кого не было страха в глазах.
— Спасибо вам, — снова и снова повторяла мать ребёнка. — Спасибо.
— Чёрная Башня защищает, — услышал Логайн собственные слова. — Всегда.
— Когда он подрастёт, я обязательно приведу его к вам для испытания, — пообещала женщина, прижимая к себе сына. — Если у него окажется талант, я бы хотела, чтобы он присоединился к вам.
Талант! Не проклятие — талант.
Тут их озарил свет.
Логайн замер, увидев луч света на севере… Там направляли так, как он не ощущал ещё никогда в жизни, даже во время очищения. Какая мощь.
— Свершилось, — произнесла Габрелле, подойдя к нему.
Логайн потянулся к поясу и вынул из кошеля три предмета — наполовину белые, наполовину чёрные диски. Стоявшие рядом Аша’маны повернулись к нему, перестав на время Исцелять и успокаивать людей.
— Давай, — сказала Габрелле. — Сделай это, Разрушитель печатей.
И Логайн одну за другой сжал в руке некогда нерушимые печати и высыпал крошки на землю.
Глава 49
СВЕТ И ТЕНЬ
В волчьем сне всё было мертво. Перрин брёл, спотыкаясь, по каменистой пустоши, лишённой не только растений, но и почвы. Небо почернело, и даже тёмные тучи растворились в этом небытии. Когда он взобрался на гребень холма, целый кусок земли позади него обвалился — каменная опора под ногами неистово затряслась — и её обломки взмыли в воздух.
Под ним осталась лишь пустота.
В волчьем сне всё разрушалось, но Перрин продолжал идти к Шайол Гул. Он шёл на него, как на сияющий маяк. Как ни странно, но позади он различал Драконову Гору, хотя на таком расстоянии её невозможно было бы видеть. Земля между ними распадалась, и сам мир, казалось, сжимался.
Два горных пика тянулись друг к другу. Между ними всё было разрушено и разбито. Перрин сместился ко входу в туннель, ведущему в Бездну Рока, и шагнул через фиолетовый барьер, который был делом его рук.