Внутри его поджидала Ланфир. У неё, как и в их первую встречу, были волосы чернее воронова крыла и знакомое лицо. Оно выглядело в точности, как и тогда.
— Меня раздражает этот шип снов, — обратилась она к нему. — Обязательно было ставить его сюда?
— Он не подпускает к Ранду других Отрёкшихся, — равнодушно ответил Перрин.
— Полагаю, что так, — сказала она, скрестив руки на груди.
— Он всё ещё там? — спросил Перрин.
— Финал близок, — кивнула она. — Только что произошло нечто поразительное. — Она прищурилась. — Возможно, это самый важный момент в человеческой истории с тех пор, как мы пробурили Скважину.
— Тогда убедимся, что всё пройдёт как надо. — И они с Ланфир двинулись вниз по длинной каменной утробе.
В конце туннеля они обнаружили неожиданную картину. Калландор держал другой мужчина — тот, с которым Ранд сражался до этого. Может, это и есть Демандред? Перрин не знал, но был уверен в одном — это один из Отрёкшихся.
На плече этого коленопреклонённого мужчины лежала рука Найнив, стоявшей слева от Ранда. Справа стояла Морейн, и все трое, выпрямившись, не мигая смотрели перед собой — в простиравшееся прямо перед ними ничто.
Гора загромыхала.
— Великолепно, — прошептала Ланфир. — Я не могла и мечтать, что всё сложится так удачно. — Она оглядела двух женщин. — Медлить нельзя. Я убью высокую, а ты ту, что пониже.
Перрин нахмурился. В её словах было что-то неправильное.
— Убить…
— Разумеется, — сказала Ланфир. — Если мы ударим быстро, то успеем перехватить контроль над Моридином, пока он держит этот меч. Это поможет мне поставить Льюса Тэрина на колени. — Она прищурилась. — Он держит Тёмного в кулаке. Осталось только сжать пальцы, и его жизнь, если это можно так назвать, оборвётся. И только моё вмешательство может спасти Великого Повелителя. В этот миг я заслужу свою награду и стану величайшей над великими.
— Ты… ты хочешь спасти Тёмного? — спросил Перрин, прижав руку ко лбу. — Ты же перешла на нашу сторону. Я помню…
Она поглядела на него:
— Мерзкое средство, — произнесла она, и от неё запахло досадой. — Терпеть не могу им пользоваться. Получается, что я не лучше Грендаль. — Она поёжилась. — Будь у меня побольше времени, я бы обработала тебя более честным способом. — Она ласково потрепала Перрина по щеке. — Ты в смятении. Я припоминаю. Та, высокая, должно быть из твоей деревни. Полагаю, вы вместе выросли? Не буду заставлять тебя убивать её, мой волк. Можешь убить ту, что пониже. Ты ведь ненавидишь её, не так ли?
— Я… да. Она обманом увела меня от семьи. На самом деле, это из-за неё они погибли. Если бы не она, я был бы с ними.
— Именно так, — согласилась Ланфир. — Мы должны действовать быстро. Такая возможность не продлится долго.
Она повернулась к стоявшим женщинам. Найнив и Морейн. Его друзья. И ещё… И ещё Ранд. Она убьёт его — Перрин знал это. Она заставит его подчиниться, а затем убьёт. Всё это время её цель заключалась в том, чтобы дождаться подходящего момента, когда Тёмный окажется беспомощен, и только её вмешательство дарует ему спасение.
Перрин подошёл к ней.
— Ударим вместе, — негромко сказала Ланфир. — Здесь барьеры между мирами разрушились. Если мы не поспешим, они могут дать отпор. Нужно убить обеих одновременно.
«Это неправильно, — подумал Перрин. — Это очень, очень неправильно». Он не мог позволить этому случиться, и всё же его руки поднялись.
ЭТО НЕПРАВИЛЬНО. Он не знал, почему. Его мысли не позволяли ему обдумать это.
— Готов? — сказала Ланфир, глядя на Найнив.
Перрин повернулся к Ланфир.
— Считаю до трёх, — сказала она, не глядя на него.
«Мой долг, — подумал Перрин, — сделать то, что не может Ранд».
Это волчий сон. А в волчьем сне то, что он чувствует, становилось реальностью.
— Раз, — произнесла Ланфир.
Он любит Фэйли.
— Два.
Он любит Фэйли.
— Три.
Он любит Фэйли. Принуждение развеялось, как дым на ветру. Слетело, как меняющаяся в мгновение ока одежда. Прежде чем Ланфир смогла нанести удар, Перрин ухватил её за шею.
Он повернул лишь раз, и шея Отрёкшейся хрустнула в его пальцах.
Ланфир обмякла, и Перрин подхватил её тело. Она ведь и вправду была красива. Умерев, она вернулась в свой прежний облик в новом теле.
На Перрина нахлынуло ужасное чувство утраты. Он не полностью стёр из разума то, что она с ним сделала. Он преодолел это — возможно, заменив чем-то новым, чем-то правильным. И смог справиться только благодаря волчьему сну и способности увидеть себя таким, каким он должен быть.