Ранд. С белым, как простыня, лицом. Вот он отшатнулся от стола, словно забыв обо всём остальном, и бросился к Морейн. Нерешительно протянул руку, коснулся её лица.
— Ради могилы моей матери, — прошептал он и упал перед ней на колени. — Как?
Морейн, положив руку ему на плечо, улыбнулась.
— Колесо плетёт так, как того желает Колесо, Ранд. Неужели ты забыл?
— Я…
— Не так, как того хочешь ты, Дракон Возрождённый, — мягко продолжала она. — И не так, как хочет любой из нас. Может быть, когда-нибудь Колесо сплетёт Узор, в котором его самого не будет. Но мне не верится, что это случится именно сегодня или в недалёком будущем.
— Кто такая эта женщина? — спросил Роэдран. — И о чём это она болтает? Я…
Он осёкся и дёрнулся, получив невидимую затрещину. Перрин взглянул на Ранда, но заметил улыбку на губах Эгвейн. И даже уловил запах её удовлетворения, несмотря на толпу людей в шатре.
От Найнив и Мин, стоявших рядом с ним, пахло полнейшей оторопью. Если будет на то воля Света, Найнив останется в таком состоянии ещё какое-то время — перебранка с Морейн будет сейчас не к месту.
— Ты не ответила на мой вопрос, — сказал Ранд.
— Ответила, — мягко возразила Морейн. — Просто ответ был не тот, который ты хотел услышать.
Всё ещё стоя на коленях, Ранд откинул голову и рассмеялся.
— Свет, Морейн! Ты совсем не изменилась, не так ли?
— Мы все меняемся день ото дня, — ответила она, а затем улыбнулась, — и я более прочих в последнее время. Встань. Это мне следует преклонить пред тобой колени, Лорд Дракон. Нам всем следует.
Ранд поднялся и отступил назад, пропустив Морейн вглубь шатра. Перрин уловил ещё один запах и улыбнулся, когда вслед за ней в палатку проскользнул Том Меррилин. Старый менестрель подмигнул ему.
— Морейн, — заговорила Эгвейн, выходя вперёд. — Белая Башня встречает тебя с распростёртыми объятиями. Твоя служба не забыта.
— Хм… — произнесла Морейн. — Да, пожалуй, то, что я нашла будущую Амерлин, должно хорошо отразиться на моём положении. Какое облегчение, ведь раньше я, по всей видимости, была на пути к усмирению, а то и к казни.
— Многое изменилось.
— Несомненно, — кивнула Морейн. — Мать.
Проходя мимо Перрина, она сжала его руку. В её глазах блеснул огонёк.
Один за другим правители Порубежья склонялись или приседали перед ней в реверансах. Казалось, что все они были знакомы с ней лично. Остальные выглядели озадаченными, хотя Дарлин, очевидно, знал, кто она такая. Он выглядел скорее… задумчивым, чем сбитым с толку.
Возле Найнив Морейн приостановилась. Перрин не смог учуять запах молодой женщины в этот момент, что показалось ему плохим знаком. «О, Свет. Сейчас начнётся…»
Найнив крепко обняла Морейн.
На мгновение та замерла с разведёнными в стороны руками. От неё отчётливо пахло потрясением. В конце концов, она обняла девушку в ответ, по-матерински похлопав её по спине.
Отпустив Морейн, Найнив отступила и смахнула слезинку с глаза.
— Даже не вздумай рассказывать об этом Лану, — прорычала она.
— И в мыслях не было, — ответила Морейн, двинувшись дальше и остановившись в центре шатра.
— Несносная женщина, — пробурчала Найнив, утирая слезинку с другого глаза.
— Морейн, — вновь заговорила Эгвейн, — ты пришла как нельзя кстати.
— У меня на это особое чутьё.
— Так вот, — продолжила Эгвейн, когда Ранд вернулся к столу, — Ранд… Дракон Возрождённый… решил потребовать выкуп за наш мир, отказываясь исполнить свой долг, если мы не удовлетворим его прихоти.
Морейн поджала губы, взяв в руки соглашение о Драконовом Мире, которое Галад положил перед ней на стол, и стала его просматривать.
— Да кто она такая, эта женщина? — вновь вмешался Роэдран. — И почему мы… Да прекратите уже!
Он поднял руку, словно его ударили потоком Воздуха, и посмотрел на Эгвейн. Однако на этот раз удовлетворением пахло от одного из Аша’манов.
— Отличный удар, Грейди, — прошептал Перрин.
— Благодарю, лорд Перрин.
Конечно, Грейди мог знать Морейн только по рассказам, но среди последователей Ранда о ней ходило немало историй.
— Итак? — спросила Эгвейн.
— «И свершится так, что сотворённое людьми будет разрушено, — прошептала Морейн. — Тень проляжет чрез Узор Эпохи, и Тёмный вновь наложит длань свою на мир людей. Жёны возрыдают, а мужи содрогнутся от ужаса, когда государства земные распадутся, словно сгнившая ветошь. Ничто не устоит, и ничто не уцелеет».
Люди в шатре зашевелились. Перрин вопросительно посмотрел на Ранда.
— «Но будет рождён тот, кто бросит вызов Тени, — голос Морейн зазвучал громче. — Рождён вновь, как уже был рождён прежде и будет рождён опять, и так бесконечно. Дракон будет Возрождён, и возрождение его огласится воплями и скрежетом зубовным. В пепел и рубище облачит он людей, и явлением своим вновь разломает мир, разрывая скрепляющие узы.
Словно вырвавшийся из оков рассвет, ослепит он и опалит нас, но в час Последней Битвы встанет против Тени Дракон Возрождённый, и кровь его подарит нам Свет. Так пусть же льются слёзы, о люди мира! Оплачьте своё спасение!»
— Айз Седай, — сказал Дарлин. — Прошу прощения, но ваши слова звучат очень зловеще.
— Но ведь речь идёт о спасении, — ответила Морейн. — Скажите мне, Ваше Величество. Пророчество велит вам проливать слёзы. Но должны ли вы плакать, потому что спасение стоит вам стольких тревог и боли? Или же вы должны плакать о вашем спасении? Оплакивать человека, который будет страдать за вас? Того единственного, кому, мы знаем точно, не пережить этой битвы?
Она повернулась к Ранду.
— Но эти требования несправедливы, — вмешался Грегорин. — Он хочет, чтобы мы сохраняли границы такими, какие они есть сейчас!
— «Он сразит свой народ мечом мира, — продекламировала Морейн, — и уничтожит их листом».
«Кариатонский Цикл. Я уже слышал эти слова раньше».
— Печати, Морейн, — промолвила Эгвейн. — Он собирается их сломать. Он не признаёт власть Престола Амерлин.
Морейн не казалась удивлённой. Перрин подозревал, что она подслушивала снаружи, прежде чем войти. Это было так на неё похоже.
— Ох, Эгвейн, — ответила она. — Разве ты забыла? «Расколота белая башня и преклоняет колено пред знаком, давно позабытым…»
Эгвейн покраснела.
— «И нет здравия в нас, и не прорастает добрых всходов, — процитировала Морейн, — ибо земля едина с Драконом Возрождённым, а он един с землёй. Душа из огня, сердце из камня».
Повернувшись к Грегорину, она продолжила:
— «В гордыне покоряет он, принуждая гордых уступить».
К Порубежникам:
— «Горам приказывает он опуститься на колени…»
К Морскому Народу:
— «…морям расступиться…»
К Перрину, затем к Берелейн:
— «…и самим небесам склониться перед ним».
К Дарлину:
— «Молитесь, дабы сердце из камня помнило слёзы…»
И, наконец, к Илэйн:
— «…а душа из огня не забыла любовь». Вы не можете бороться с этим. Никто не может. Мне жаль. Вы думаете, он сам к этому пришёл? — Морейн подняла договор. — Узор — это равновесие. Он не добро и не зло, не мудрость и не глупость. Для Узора всё это не имеет значения, но он ищет равновесия. Прошлая Эпоха закончилась Разломом, потому следующая начнётся с мира. Даже если его придётся запихивать в ваши глотки, словно лекарство в рот ревущего младенца.
— Будет ли позволено мне высказаться? — вперёд вышла Айз Седай в коричневой шали.
— Говори, — позволил Ранд.
— Это мудрый документ, Лорд Дракон, — начала Коричневая. Она была довольно полной женщиной и более прямолинейной, чем Перрин ожидал от Айз Седай из её Айя. — Но я вижу в нём серьёзный изъян, который уже был отмечен ранее. Пока в договор не включены Шончан, он бессмыслен. Не будет мира, пока они продолжают завоевания.
— Это одна проблема, — поддержала Илэйн, сложив руки на груди, — но не единственная. Ранд, я вижу, чего ты пытаешься добиться, и люблю тебя за это. Но это не отменяет того, что соглашение совершенно несостоятельно. Чтобы мирный договор работал, нужно желание обеих сторон поддерживать его ради выгод, которые он предоставляет.
Твой договор не предполагает никаких способов улаживания конфликтов. Но они возникнут, они всегда возникают. Любой подобный документ должен прописывать пути разрешения спорных ситуаций. Ты должен установить другой способ наказания за нарушение договора, кроме угрозы со стороны остальных стран вступить во всеобщую войну. Без этого дополнения мелкие обиды с годами будут накапливаться, увеличивая напряжение, пока не приведут к взрыву.