Что касается Володи Балона, то ему редко в кадре предстояло сниматься верхом. Но при этом из всех пяти друзей он лучше всех держался в седле, потому как много лет работал каскадером, ставя фехтование, конные трюки и драки. Его Мавр безоговорочно признал Вовкин авторитет с первых секунд знакомства.
Друзья вскочили на своих коней. Каждый старался держаться молодцом, пытаясь скрыть от других страх перед этим древним видом транспорта. Только Володя и Мишка чувствовали себя в седле так же уверенно, как и стоя ногами на земле.
То, что произошло в следующее мгновение, походило на замедленную съемку…
Едва Игорь потянул поводья, как Арик дернул головой, встал на дыбы и, пытаясь сбросить Игоря крупом, понес его в поле.
- Стой! Стоять!!! — Балон быстрее всех оценил ситуацию и, резко пришпорив своего коня, помчался нагонять Игоря. Остальные лошади заволновались, почуяв неладное, и Вене, Вале и Мишке стоило немалых усилий успокоить их и только после этого помчаться за Володей.
Расстояние между Игорем и Балоном стремительно росло, несмотря на гораздо больший опыт верховой езды последнего.
Аэропорт словно взбесился. Игорь старался крепко держать поводья, понимая, что упасть на такой скорости в поле на жесткую землю — это верный способ сломать себе шею. Страха не было, было огромное желание жить и чувство самосохранения. Каким-то боковым зрением он видел, как его пытается нагнать Балон, как он что-то кричит, но все было безуспешно. Что случилось с Ариком? Почему он понес его? На эти вопросы он ответит потом. Сейчас надо было успокоить коня и заставить его остановиться. В этот момент он даже обрадовался своей трезвой голове. Стоп! Неужели??? Нет, не может быть!!! Неужели его красавец ахалтекинец, впервые почуяв на себе трезвого Арамиса, принял его за чужака и понес?
Игорь на мгновение впал в ступор от своего невероятного открытия и потерял контроль над ситуацией. И этого мгновения хватило Арику, чтобы сделать резкий рывок крупом, к которому Игорь был не готов. В последний момент ему удалось, натянув поводья, немного сбавить скорость лошади и… земля и небо смешались в одно целое и наступила темнота…
Когда он пришел в себя, Аэропорт спокойно прогуливался рядом, а к нему уже бежал спрыгнувший на ходу Володя Балон, за которым Игорь увидел приближающиеся силуэты Вени, Вали и Мишки.
— Игорь, не делай резких движений. — Володька опустился на колени рядом с ним. — Аккуратно пошевели ногами и руками. Что-нибудь болит?
— Вроде нет… — Игорь послушно сделал, что его просили.
— Тогда медленно поднимайся. — Балон протянул ему руку. — Давай, потихоньку… Тебе повезло, что на траву упал. Она смягчила удар.
Они поднялись. Немного кружилась голова. Игорь пошатнулся, и Балон испуганно подхватил его за руку.
— Все нормально, Вов. Это пройдет.
В этот момент к ним подбежали Веня, Валька и Миша.
— Игорь! Ты жив! Как же мы перепугались! — Наперебой заорали они. Далее последовали нелитературные выражения.
— Вы знаете, почему Арик понес меня? — Игорь оглядел замерших в молчании друзей. Выдержав театральную паузу, он продолжил — Ему не понравилось, что я… ТРЕЗВЫЙ!!!
Если бы лошади умели говорить, то ахалтекинец Арамиса мог бы рассказать, как был приведен в крайнее изумление своим седоком и его друзьями, которые после своего открытия, несколько секунд осознавая его полное противоречие всем законам верховой езды, разразились бурным хохотом и долго не могли остановиться…
Тогда Игорь еще не знал, как ему спустя двадцать лет аукнется это падение…
Именно этот случай и вспоминал Владимир Балон, сидя рядом с Веней и Валей у гроба Игоря.
А так же он вспомнил, как в середине девяностых у Игоря начались первые проблемы с сосудами.
Веня, Валя и Мишка тогда были все в делах и разъездах. Венька как раз начал работать за границей — ставить спектакли. Он месяцами мог не появляться в Москве. У Вали началась активная театральная жизнь. Мишка, несмотря на застой в кино, в отличие от своих друзей-мушкетеров продолжал достаточно активно сниматься. И только Володя и Игорь оказались в каком-то рабочем вакууме. А потому как-то получилось, что они вдвоем достаточно часто встречались.
И фактически на глазах у Володи началась болезнь Игоря, которая в итоге и убила его. Первые головные боли — сначала редкие, потом все более частые и с каждым разом все более сильные. Первые обмороки. И первое серьезное обследование, на которое его чуть ли не силой заставил пойти Балон. И первые слова неутешительного диагноза — атеросклероз сосудов головного мозга. Причем сам врач не мог понять — откуда у худого, достаточно молодого мужчины появились проблемы с сосудами мозга, свойственные людям тучным и гораздо старшего возраста? Тогда, немного отведя врача в сторону, Володя поинтересовался у него — может ли быть причиной то падение с лошади двадцатилетней давности? Он вспомнил, как после падения у Игоря некоторое время болела голова, но обследования тогда ничего не показали. Через некоторое время головные боли прошли, и все забыли об этом. Врач, выслушав Балона, покачал головой и подтвердил его опасения — да, то падение вполне могло стать толчком для нынешнего заболевания.
Через некоторое время к головным болям прибавились проблемы с ногами. Болезнь прогрессировала. Девяностые — годы всеобщего дефицита. Лекарства дорогие, да и те не достать. Балон убеждал, уговаривал, умолял Игоря рассказать все друзьям — тот же Венька мог бы привозить лекарства из-за границы, но Игорь категорически отказывался говорить о своей болезни друзьям. Еще и с Балона взял слово, что тот без его ведома тоже им ничего не скажет. В этом был весь Игорь — он никогда и никому не жаловался на жизнь, на проблемы… И никогда ни у кого ничего не просил. Балон был уверен, что, не окажись он по чистой случайности рядом с Игорем в эти дни, тот бы и ему ничего не сказал.
Балон поднял голову… У гроба Игоря один за другим говорили хвалебные слова знакомые, коллеги, друзья… Риммочка Маркова со слезами на глазах корила себя, что, заметив, как Игорю было тяжело в последнее время, не подошла к нему, не предложила помощь… Саша Леньков сокрушался, что друзья и коллеги Игоря сами не предлагали ему помощь, прекрасно зная, что Игорь никогда не попросит первым.
Балон вздохнул. Что-то кольнуло в сердце, и он машинально ухватился за грудь. Смехов заметил это движение и понимающе протянул Володе нитроглицерин. Тот положил маленькую таблетку под язык и вспомнил, как у него дома кричал, схватив его за грудки, Мишка, когда они в прошлом году после пяти сложнейших операций на сосудах у Игоря, когда тот был на грани жизни и смерти и скрывать его болезнь было уже невозможно, наконец, узнали, что их друг серьезно болен.
«Почему?! Почему ты не сказал нам раньше?! — Плакал, крича, Мишка. -Почему мы десять лет ничего не знали?!» «Я дал ему слово, я не мог его подвести» — Балон не пытался оправдаться, он понимал, что Мишкин гнев справедлив. «ТЫ ДАЛ СЛОВО!!!!!» — Мишка задыхался от слез и бессилия. — «Он, может, умирает сейчас! Мы могли его спасти, знай мы раньше! Ты должен был нам сказать!» «Миш… успокойся — пытался его тогда осадить Венька, поначалу молча сидевший в стороне. Балон видел, что Венька испытывал те же чувства, что и Мишка, но в силу своего более сдержанного характера вел себя иначе. — Что сделано, то сделано. Володя не мог поступить по-другому. Скажи он нам в обход Игоря, тот бы вообще замкнулся, даже от Володьки, а так хоть он мог контролировать ситуацию»