В упомянутой вступительной статье к сборнику «Действительность и желания» Сернуда пишет о «единстве противоположностей, столь необходимом в нашей жизни», и отмечает, что борьба между ними оказывается, по крайней мере для него, плодотворной. Достаточно одного лишь взгляда на его творчество, чтобы сразу же заметить благотворное влияние этой двойственности. С одной стороны, он подчеркивает революционную роль поэта и признает значение социального фактора в создании произведений искусства. С другой стороны (хотя раны, нанесенные войной, еще не затянулись), он выступает против участия в политической борьбе в таких выражениях, что их стоит привести здесь in extenso:[11]«Редко какой поэт во время исторических событий в жизни общества не слышит в свой адрес упреков в пассивности. Как будто активность поэта не заключается прежде всего в его творчестве!» Анализируя веру Гальдоса в то, что развитие промышленности и науки обогатит наше отсталое общество духовно, он пишет: «Испания, как и во времена Гальдоса, по-прежнему испытывает необходимость в индустриализации и научном прогрессе». В то же время представление об образе жизни в современных индустриально развитых странах, составленное им за долгие годы изгнания сначала в Англии (1938–1947 гг.), а затем в Соединенных Штатах (1947–1952 гг.), вызывает в нем — «испанце по принуждению», каким он сам себя считает, — глубокое и чисто испанское по своему духу презрение к англосаксонскому типу общества, в котором процветает культ товарно-денежных отношений. Начиная с «Облаков», неприязнь эта постепенно углубляется:
Столкновение с этим миром вызывает в душе Сернуды такие чувства, которые побуждают его — как побуждали когда-то Унамуно, Ганивета и других представителей поколения 1898 года, порою даже и Мачадо, — писать стихи, восхваляющие примитивные «добродетели» нашего общества, не вступившего еще на путь индустриального развития (чем, кстати, до сих пор грешат некоторые из наиболее известных молодых «прогрессистов»).
И все же, пожалуй, ярче всего эта двойственность проявляется в прекраснейшем «Испанском диптихе», вошедшем в последнюю книгу Сернуды «Развеянные химеры» (1962 г.). Стихотворение состоит из двух частей, названия которых («Как жаль, что это родина моя» и «Как хорошо, что родина твоя») уже сами по себе свидетельствуют о внутренней противоречивости, отличавшей это замечательное произведение. Возражая против широко бытующего мнения, что стихи его навеяны оторванностью от родины и ностальгией, Сернуда отвечает на невежество и ограниченность критиков:
Гражданская война, резко изменившая направление испанской истории, драматическим образом повлияла также на жизнь и литературный облик Сернуды, Если творчество его в период, начинающийся «Профилем ветра» и заканчивающийся «Воззваниями», представляет собой удачный синтез ряда литературных влияний и течений (классицизма, романтизма, сюрреализма), то братоубийственная война, последовавшая за военным мятежом, настолько потрясла поэта, что пробудила в душе его богатейшую и разнообразнейшую гамму новых переживаний и чувств, глубина и достоверность передачи которых не знают себе равных в современной испанской поэзии. До 1936 года поэзия Сернуды развивается по пути совершенствования стиля, продолжая художественную традицию, восходящую к Гарсиласо, Беккеру и французским сюрреалистам. После гражданской войны в творчестве поэта появляется новая координата — отражение исторических обстоятельств (которые привели, вдобавок к моральной отчужденности, к изгнанию Сернуды из Испании), придающая его стихам ту самую поразительную насыщенность, что нас так покоряет. Для многих писателей его поколения, как и он эмигрировавших после поражения Республики, изгнание означает перерыв в их творчестве и приводит к тому, что все они живут, в большей или меньшей степени, лишь старыми литературными заслугами. Для Сернуды же, напротив, изгнание становится настоящей школой, дисциплинирующей поэта, и мы видим, как дар его совершенствуется из года в год, преодолевая трудный путь от «Облаков» к «Развеянным химерам». Совершенствование это идет, как мы убедимся, сразу по двум направлениям — тематическому и стилистическому. Жизненный опыт, приобретенный им после отъезда из Андалусии в Шотландию, а также чтение Блейка, Вордсворта, Браунинга, Йитса и Элиота придают творчеству Сернуды более зрелый характер, помогают ему избавиться от известной напыщенности и экстравагантности, которыми страдают ранние произведения. Вспоминая о том, что дало для становления его как поэта пребывание в Англии, Сернуда пишет: «Я научился по возможности избегать двух недостатков, которыми нередко грешат литераторы. Первый из них — pathetic fallacy (кажется, так назвал его Рескин), что с английского можно перевести как „чрезмерная сентиментальность“. Когда мне удается избежать ее, сам процесс моих переживаний как бы становится объективным, и перед читателем предстает уже не только конечный их результат, не один лишь набор субъективных впечатлений. Второй недостаток — pupre patch, или „напыщенность стиля“, злоупотребление красотой и изящностью выражения. Я научился жертвовать сочетаниями слов, которые нравятся мне сами по себе, ради основной темы произведения, ради общего замысла композиции».