53. Витковский, сужденный заочно, привел в свое оправдание, что из-за подозрения в принадлежности к тайным обществам он был отдан в солдаты. Там без правого глаза и без зубов он был предметом постоянных насмешек со стороны солдат. Это побудило его бежать. Так как это было в военное время, то за это он попал в Сибирь. Здесь он выдержал тифозную горячку, потом, через несколько времени, эпидемическую. Все это страшно его расстроило. Недостаток пищи, сырой климат, неполучение от родных писем, — все это привело его в отчаяние, и он пошел за авангардом. В настоящее восстание он лишился руки, и остается без правого глаза, без зубов, без руки и просит сострадания у судей. К той же категории причислены Дансовский, который не сужден по болезни, Зарембецкий и Радзивилович, умершие, и 27 человек, пропавшие без вести.
Приговор я сообщу по окончании суда над всеми.
Иркутск, 3-го ноября 1866 года[45].
27-го октября начался суд над преступниками 3 категории, в числе 119 человек, и кончен 28-го. В эту категорию были зачислены преимущественно те, которые были взяты за гольцами; а то, что они были при оружии, не доказано положительно, так как имелось лишь одно присяжное показание, что при них было оружие.
Все это почти исключительно крестьяне, увлеченные в мятеж своими руководителями и по большей части почти не сознававшие, куда и зачем они идут.
После прочтения им приказа командующего войсками о назначении военно-судной комиссии, прокурор приступил к чтению обвинительного акта. Вкратце изложивши, так же как для второй категории, отличительные черты беспорядков, прокурор стал читать обвинение, касающееся собственно этой категории, приблизительно в следующих выражениях:
Если во 2 категорию вошли преступники, составлявшие самое гнездо мятежа, то преступники 3 категории были его проводниками. Отличительная черта этой категории — это отсутствие положительных указаний на то, что они участвовали вооруженными; но все они взяты по ту сторону гольцов, следовательно, продолжали упорствовать в своем противозаконном намерении до самой последней возможности. В массе есть такие, которые, действительно, просто хотели бежать, но для того, чтобы достигнуть этого, они сопротивлялись войскам. Принимая деятельное участие в мятеже и побеге за границу, они обязаны отвечать и за последствия своего преступления.
Наконец, покорно прошу суд обратить внимание на их запирательство, неискренность показаний, на желание затемнить все те обстоятельства, которые могли бы разъяснить дело и степень виновности главных зачинщиков и участников. Поэтому я обвиняю их в деятельном пособничестве бунту, соединенном с упорством в достижении предначертанной преступной цели. Частности обвинений против отдельных лиц были изложены особо при отдельных спросах. Некоторые из подсудимых этой категории обвинялись в том, что участвовали в мятеже с оружием. Все же вообще, — в участии вообще, и в том, что не отстали от мятежа раньше, в то время, как столько раз имели возможность бежать, как во время пути из своей партии до Мишихи, так и во время странствований по тайге.
Почти без исключения все подсудимые этой категории в своих объяснениях перед судом говорили, что раньше ничего не знали о предстоявшем побеге за границу, видели только, что дворяне что-то говорили между собою. Оправдания всех сводятся на одно: наехали люди неизвестно откуда и стали выгонять всех из балаганов, заставляя итти и грозя в противном случае загнать в Байкал и потопить или пустить пулю в лоб. Чтобы не разбежались, окружили их конными и гнали на Мишиху; весьма многие прибавляют еще тот вариант, что усадили на телегу и увезли. На Мишихе расставили цепь и, слышно, хотели перерезать тех, кто не захочет итти. У приехавших таким образом людей в числе 30–50 человек[46], было оружие. «Где же было нам сопротивляться, когда и конвойные не могли ничего сделать», прибавляли другие. Иные дополняли тем, что дошли до отчаяния; холодно, голодно, не думали, что будет хуже, и решились бежать за границу.
Некоторые из подсудимых говорят, что бежали с дороги, еще не доходя до Мишихи, и спрятались в тайгу. Но большинство говорят, что бежали, заслыша выстрелы или трубы горнистов, или же заслыша о приближении русских войск. На другой день, как говорили многие из подсудимых, они хотели выйти из леса на дорогу, но в них стреляли крестьяне, солдаты и казаки; другие же, узнавши это от скрывавшихся же в лесу, вернулись и потом присоединились к шайкам Шарамовича, Котковского, Держановского и другим, еще более мелким кучкам.
45
Мы получили эту статью при следующем письме: «Посылаю четвертое письмо о военном полевом суде в Иркутске. Оно заключает в себе изложение суда над политическими преступниками, отнесенными к 3 категории. О 4 и 5 категории я напишу в следующем письме. Вчера и сегодня судили 6-ую категорию, т.-е. которые не приняли решительно никакого участия, но которых прокурор обвинял в том, что они знали о предстоявшем и, выходя все навстречу нашему отряду, предпринимали только стратегический маневр. Эти подсудимые были большею частью из людей образованных и начитанных, знакомых с судебною процедурою. Завтра переспросят всех остальных, составляющих 7 категорию. 7-го ноября состоится окончательный приговор». (Примечание редакции «Биржевых Ведомостей»).