Получается, я вновь оказался в нужном месте и в нужное время — угадал с приездом в Ашгабат по своим делам.
Пока ждали прихода гостей и затем подачи основных кушаний, мы разговорились с тем самым родственником, ради умиротворения которого и устроили повторный праздник. И тот почему-то решил уколоть меня: «какой же ты друг, если не знаешь о его юбилее!?».
Естественно, обычно за ответом мне далеко в карман лазить не приходится, тут же отбрил его встречной шуткой. И потом начал рассказывать, что Курбан-ага никогда не говорит о событиях в своей жизни, приходится догадываться: «вы же сами о его характере знаете».
Да-да, это Гуввад-ага! (семейное обращение к Курбану, в соответствии с обычаями их села и рода)
Затем в качестве примера я привел тот самый эпизод с медалью о том, как увидел награждение во сне и только так узнал о достижении своего старшего друга. И что, если бы совершенно случайно не задал направленный вопрос, оно до сих пор осталось бы тайной для меня.
Вдруг, к своему собственному глубочайшему изумлению, увидел ошарашенные глаза своего собеседника (подчеркну — упрекавшего меня в незнании событий в жизни своего товарища), старшего по возрасту племянника Курбана: «он что, медаль получил!?».
Столько-то лет прошло со знаменательной даты, после которой яшули вроде (не уверен в этом, однако, скорее всего так и было) даже успел получить почетное звание «Ветеран труда», а они, ближайшие родственники, не знали о награде до сих пор!
Получилось, я по незнанию выдал секрет своего старшего товарища. Он сидел напротив меня, поэтому я вскинул руки в жесте «хенде хох» и вслух попросил прощения: «извини, разболтал».
Курбан также в ответ махнул рукой добродушно: «ничего страшного». Здесь же хотел бы отметить интересный нюанс — мне по мелькнувшей в его глазах признательной усмешке тогда показалось, что он даже был рад, что кто-то другой, не он сам, сообщил его же близким родственникам об этом достижении.
Наш разговор тем временем продолжался, и тот же племянник, поседевший дед нескольких внуков, снова затронул тему ресторанного юбилейного застолья. С непотускневшим за прошедшую с того мероприятия неделю удивлением начал рассказывать, как пришедшие поздравлять Курбана «дагчылары» («его горные друзья») засиделись в зале, оживленно беседуя, до полного закрытия ресторана.
Как тогда Берды сказал: «мы привыкли, что люди приходят, отведают угощения и напитки, и сразу же торопятся по домам».
Разумеется, я ему ответил: «мы всегда так делаем — общаемся как можно дольше, покушать можно и дома». Затем почему-то привел в пример присказку-шутку, которая часто звучала между нами двумя, но, возможно, и среди других туристов: «Курбан пиво любит».
И тут же осекся, так как Берды с изумлением спросил: «он что, пиво пьет!?».
Получается, я опять невольно совершил промах, раскрыв еще одну скрытую от его собственных родственников черту характера. Поэтому вновь посмотрел прямо в глаза Курбану, повторюсь, сидевшего напротив меня, и молча извинился. Тот вновь махнул рукой: «ничего страшного, не бери в голову» …
«Пешком, только пешком…»
Щас позабавлю очередным парадоксальным заявлением, однако хождение в гости или на концерт совместно с Курбаном могло создать те еще трудности…
Удивил?
Проинформирую, что многим местным жителям еще не забылся давно минувший период, когда общественный транспорт в Ашгабате функционировал не совсем удобно, мягко говоря. После девяти часов вечера приходилось чересчур долго ждать городского автобуса или троллейбуса, и тот еще вопрос — дождетесь ли до утра?
А если засидишься в гостях (что случалось очень и очень часто!) или иной концерт (или спектакль) затянется, то добираться обратно до его жилища приходилось или на такси, или пешком. Однако Курбан был категорически против любой поездки на такси: «какая машина, ноги есть — пошли!». Вот и ходили очень даже издалека и довольно-таки долго, несмотря и невзирая на позднее время суток. В чем же трудность, ведь оба закаленные «ходоки по горным и равнинным маршрутам»?
Да элементарно, в тщательно скрываемой от лишних любопытствующих взоров хромоте и в моей левой коленке — она иногда взбрыкивала и устраивала нежелательные бзики. Ну не будешь же отговариваться таким пустяком, поэтому старался поспевать за всегда быстрой походкой Курбана. Правда, каюсь, иногда все-таки просил идти чуть-чуть помедленнее…
Однако все-таки один-единственный раз он молча, не спрашивая моего мнения, остановил проезжавшую мимо машину и повелительным жестом предложил-скомандовал сесть в нее.