Похоже, он тогда был единственным человеком, кто до конца верил в удачу и увлеченно занялся воплощением фантастического громадного проекта путешествия, требующего решения многих и многих организационных проблем, включая и полное отсутствие финансирования. Постепенно его вера и напор потянули за собой и меня, пробудив дремлющую в глубине души, несмотря ни на какие жизненные перипетии, жажду приключений…
Отступление в одну строку: подчеркнуть свойство характера Курбана верить в людей — в тот период мы с ним были лишь «шапочными» знакомыми, даже не приятелями. В дальнейшем нас сблизила как раз совместная работа над плотом и затем на нем…
Разумеется, в самом начале зарождения задумки до «запуститься на воду» было очень и очень далеко, ведь ни у кого не было и малейшего представления — какую конструкцию придумать, какие материалы и в каком количестве понадобятся, будет ли держаться на плаву вообще и поднимет ли груз.
Шли по наитию, решая технические моменты прямо на ходу, по мере возникновения тех или иных проблем. К примеру, заполнять ли «баклажки» каким-нибудь летучим газом и если «да» — то где заправлять.
Просто обязан здесь же отдать должное еще одним великолепным людям — идея плота с момента ее возникновения стала практически семейным делом семьи Пасевьевых. Приходили проведывать Славу, и прямо у его постели (он умер после тяжелейшей болезни во время осуществления проекта, соответственно, плот стал его последней звездной задумкой) обсуждали те или иные бесчисленные технические заморочки. Людмила, мать нашего друга, совместно с Курбаном (оба научные сотрудники, с аналитическим складом ума) рассчитали грузоподъемность одной «баклажки» и предложили гениальный в своей простоте и экономичности метод увеличения плавучести: выдерживать пластиковые бутылки со снятыми пробками в морозильной камере обычного бытового холодильника несколько часов, и затем прямо внутри тщательно закупоривать их. Срабатывал элементарный физический закон — «пойманный» холодный воздух при повышении температуры расширялся, распирал «баклажку» изнутри. Которая в результате приобретала и плавучесть, и дополнительную жесткость.
Краткое отступление: это остроумное решение позволило обойтись без чересчур сложных манипуляций. Для дополнительной иллюстрации сообщу, что для упомянутого выше «российского сплава на пластиковых бутылках» участники заполняли баклажки гелием.
Икар Пасевьев, отец нашего друга, взял на себя информационное сопровождение проекта, вылившееся в полный цикл статей в туркменских центральных газетах.
Затем почти сразу стал вопрос о «поставках» пластиковых бутылок, основного элемента конструкции будущего плота. Тут сработала специфика обработки мусора, привычная эргономика для большинства «горников» — собирали накопившиеся за несколько лет в местах массовых стоянок в ущельях «баклажки», тут же плющили их, чтобы те занимали меньше места в рюкзаках. Однако при этом не учитывался наш интерес — требовались неповрежденные «емкости», смятые и сплющенные бутылки никак не могли восстановить свою форму и объем.
Разумеется, первые партии «баклажек» все же пригодились для проведения опытов — как их связать в «поплавки», запаковывать ли в пластиковые мешки или связать их по отдельности и в несущие блоки. Здесь снова пригодилось инженерное мышление ученого-экспериментатора Курбана, практически одновременно пришли к решению — связать бутылки в два ряда (внутренний и внешний) за горлышки в отдельные «сигары» кольцом вокруг дюралевых труб, и обхватить их в середине для жесткости и прочности упаковочными лентами. Опять-таки обошлись без усложнения и без дополнительных материалов — не потребовалась внешняя оболочка блоков по отдельности.
Тем не менее, все еще оставался тот же острый вопрос — где набрать необходимое количество (в конце работ выяснилось — около полутора тысяч ушло на весь плот) «баклажек» в тот период нехватки всего и вся конца девяностых?
Затем в один из дней зашел в университет к себе на родной биофак навестить своего любимого профессора Зинаиду Александровну Кербабаеву. А та возьми и скажи: «Наконец-то пришел! Вон забери, я у соседей собрала».
В углу кабинета, серьезно затрудняя проход студентам к их учебным местам, стоял громадный пухлый мешок, на вид совершенно неподъемный. Вот это да, она не только собрала баклажки, но и принесла их в университет!
Представьте мысленно ухоженную даму с манерами представительницы высшего света, которая, не задумываясь о недоумевающих взглядах встречных горожан и студентов, транспортировала по городским улицам и коридорному паркету кафедры совсем уж неуместный в университетской атмосфере груз.