Опять-таки тот еще риторический вопрос: много ли вокруг вас чудаков, которые ради участия в совершенно непонятном проекте готовы приложить все свои усилия и терпеть невзгоды, лишая себя привычной зоны комфорта? К тому же если иметь в виду — в начале, при зарождении замысла, успеха или мало-мальского последующего общественного признания не предвиделось «даже за горизонтом», даже в отдаленном будущем.
Должен теперь акцентировать, что никто и никогда ранее не задумывался, и не отдавал себе отчета о том, что Курбан играл настолько весомую и ключевую роль в осуществлении данного проекта, начиная без преувеличения с нуля и до финальной знаменитой фазы. Поэтому в завершение данного очерка подчеркну и процитирую вышесказанное: «… Курбан ведь воистину историческая личность, так как время от времени он умудрялся становиться участником исторических событий, не придавая этому ни малейшего внимания. У него в ходу была прикольная присказка «энтесем боляр» — «мне бы побродить…».
Среди прочих необычных проектов, в которых он принимал участие как доброволец, есть одно уникальное приключение, которое вообще не состоялось бы, если бы не усилия Курбана. Этот как раз тот случай, когда человек не идет в ногу с историей, а творит ее собственными руками…»
«Непонятки»
Естественно, было бы наивным и притянутым за уши предположением думать, что за десятки лет моего знакомства с описываемым достойным человеком, между нами не «пробегали те или иные кошки»», не случались жаркие споры и жесткие отпоры…
В жизни всякое случается, но теперь-то все давным-давно отгорело, откатилось назад, поэтому не буду приводить какие-либо примеры тому, или наглядные иллюстрации. Разве что одну, с изрядной долей юмора…
В которой заключалась ассоциация, наводящая на размышления; аллегория на конкретные стороны жизни; философская метафора — вы уж, почтенные читатели, домыслите сами, пожалуйста.
Забавная ситуация, когда легкое недопонимание между близкими людьми может привести к маахонькой аварии, приключилась на канале под мостом в районе пригородного ашгабатского населенного пункта «Разъезд имени Овезберды Кулиева» (нынешнее название иное).
Наш плот представлял собой катамаран с двумя гондолами, концы которых выступали далеко вперед и назад от серединной платформы, на которой располагался наш экипаж и где были сложены все пожитки. В безветренную погоду управление «плавсредством» не представляло никакой трудности, достаточно было одного человека следить за течением и слегка подправлять движение ударом весла или отталкиванием от берега. Однако, когда впереди вырисовывалось препятствие, нужна была слаженная работа хотя бы двоих членов команды, стоящих наготове по обе стороны плота.
В отличие от большинства ранее пройденных нами мостов, которые приходилось «обносить», этот конкретный представлял собой капитальное сооружение с широченными пролетами всего с двумя опорами в русле. То есть, пройти под ним было бы легкой задачей, если бы мы с Курбаном не начали обсуждать между собой — «в какой пролет войти?».
Пока спорили — в левый или в правый, — мост был уже над нашими головами, и плот мягко уткнулся в одну из опор, с гондолами, плотно вошедшими по обе ее стороны. Как будто двурогая вилка нанизалась на кусок сосиски…
Галка-младшая, готовившаяся искупаться и уже стоявшая в купальнике-бикини, расхохоталась: «влево, вправо? Прямо!».
И в шутку распласталась, подняв почти на уровень плеча обнаженную ногу и обняв в картинной («стриптиз!») позе серый толстенный бетонный столб…
Нам с Курбаном ничего не оставалось, кроме как потупиться сконфуженно и отвести глаза от настолько живописной картины. Сами виноваты, при взаимопонимании и слаженной работе хватило бы нескольких сильных гребков, чтобы плот беспрепятственно и легко продолжил движение.
А так нам предстояло теперь подумать, как «сорвать» его с опоры, чтобы не повредить гондолы, состоящие, напомню, из пластиковых бутылок — их при трении о шершавый камень легко было продырявить. К счастью, пока собирались с духом, все произошло само собой и без всяких дополнительных споров «дружной» и смутившейся команды — под давлением течения плот мягко развернулся в пролете и снялся с зажима самостоятельно. Пролет-то широченный, поэтому он внутри него крутанулся на все сто восемьдесят градусов и спокойно поплыл дальше, только теперь кормой вперед…
Разумеется, должен также отметить, что в будущем еще несколько лет Галка время от времени дружески подначивала, когда между нами разгорались чересчур жаркие беседы: «влево или вправо!?»