стам, все трое на четвереньках, вывалянные в мокром песке, и, почти синхронно, трясли головами, пытаясь вернуть себе зрение и слух. Чуть поодаль, на боку лежал, не двигаясь, второй пленный имперец. Впрочем, мешок у него на голове то вздувался, то опадал, из чего следовало, что он тоже живой. Прищурившись, Иккар посмотрел на место, куда ударила молния. Там дымилась небольшая воронка, на краю которой, откуда только она взялась!, стояла высокая статная фигура в плаще серебристого цвета в надвинутом на голову капюшоне. Только сейчас до него дошло, что этот некто в плаще что-то говорит. напряг слух, но увы, поспел только к самому окончанию. -... дважды, - как раз закончил незнакомец низким, но певучим голосом. Разбойники заметили пришельца еще позже Иккара. Иван с Яковом, даже не обернувшись, стали оттаскивать крест с Лонгином от воды. " Шалишь, падаль! Не уйдешь," - плевался и кашлял при этом Иван. Их сообщники терли себе кто глаза, кто уши, и только вскрик одного из них: - О! А это еще кто такой?! - заставил их всех оставить свои занятия и уставиться на незнакомца. А тот все еще стоял неподвижно на краю воронки, и из-под капюшона никак нельзя было рассмотреть его лицо. Иван, прищурившись, посмотрел на пришельца и с деланной досадой проговорил: - Эдак и веревок на всех не хватит. Локоть, Бздынь, Обух! Ну-ка гляньте, что это за истукан тут у нас объявился. Названные разбойники, не спеша, двинулись к застывшей фигуре в капюшоне. Один из них, названный Бздынем, подойдя, подцепил кончиком своей сабли край плаща: - Это кто у нас тут такой грозный? Капюшон упал на плечи незнакомца, и все увидели, что он скрывал женское лицо необычайной красоты. - Баба! - выдохнул разбойник, от неожиданности даже выпустивший край плаща. А она шагнула к нему почти вплотную, как-то по особому скрестила свои руки на груди, резко их развела в стороны, и стоявший перед ней Бздынь двумя окровавленными кусками, не издав ни звука, упал к ее ногам. Оставшиеся разбойники встали, как вкопанные, глядя то на нее, то на бездыханное тело своего товарища. Незнакомка же брезгливо встряхнула пальцами, и обвела взглядом всех присутствующих. Но, не оценивая противников, а в поиске кого-то. Взгляд ее остановился на Иккаре, и она, не спеша, двинулась к нему, не обращая на остальных никакого внимания. А те замерли, словно окаменели, но все же это были видавшие виды душегубы, так что замешательство их было недолгим. - А ну стой, сука! - это Иван с обнаженной саблей, забыв про крест, бросился незнакомке наперерез. За ним решительно шагал бледный, как смерть, Яков. - Локоть, Обух! Чего встали?! Бабы испугались? Названные разбойники, будто очнувшись, с ревом бросились за женщиной, а та, подойдя к Иккару, остановилась и смерила его оценивающим взглядом. Спокойно так, будто не настигали ее сзади четверо разъяренных головореза. Вот уже и сабли занесены, готовые изрубить незваную гостью в мелкую капусту. Еще миг и... В этот момент незнакомка волчком развернулась к своим преследователям, плащ ее распахнулся, как два огромных нетопыриных крыла, раздалось леденящее душу шипение, и она, сделавшись будто выше, сама метнулась на встречу преследователям. Распахнутый плащ закрыл от Иккара происходившее. Он лишь услышал дикие вопли одного за другим разбойников, которые, правда, тут же прерывались, да в стороны летели тяжелые темные брызги. Фигура, которую скрывал теперь от Иккара серебристый плащ, источал что-то вроде синевато-зеленого сияния, по крайней мере, именно в такие цвета окрасились лица Ивана и Якова, вновь застывших на месте. - Смертные, - голос незнакомки был по-прежнему низким и певучим: - Сделайте еще шаг, и я отправлю вас следом за этими тремя. Братья переглянулись и остались неподвижными. - На колени! - продолжила женщина. Нехотя, они выполнили и это ее приказание. Тут же сияние погасло, плащ опустился, и пришелица вновь повернулась к Иккару. Все такая же прекрасная, если бы не затухающий кроваво-красный отблеск в ее зрачках. Веревки, которыми был связан Иккар, вдруг ослабли и сами собой опали на песок. - Мне поручено передать тебе заслуженную награду, - сказала незнакомка. Она коснулась его лба ("... дует, дует ветер с ароматом бессмертия..."), и он, охнув, упал на колени. - Отныне не знать тебе ни старости, ни болезней. Ходи по свету и славь славу Того, Кто дал тебе жизнь вечную. - Столь велика награда за услугу столь малую, - прошептал Иккар. В глазах его стояли слезы, но женщина уже отошла от него и приблизилась к коленопреклоненным разбойникам. - Братья Воанергес, сыновья Грома Зеведеева, разбойники, насильники, душегубы, отныне не носить вам оружия: ни меча, ни копья, ни даже иглы сапожной. И за все зло, принесенное вами, да подвластны будете всякому злу и насилию. Отныне не дано вам ответить даже на пощечину. И быть посему до самой вашей смерти. В лицо братьям ударил заряд ветра с песком, и они с воем упали на землю, корчась в муках. Это оружие, которого у каждого из них было в достатке, стало нещадно их жечь. Женщина глянула на Иккара - тот все сидел на коленях и, раскачиваясь, повторял, как молитву; - Столь велика награда за услугу столь малую... - Ничего, ты ее еще не раз отработаешь, - сказала она ему, но он, похоже, ее не услышал. Ударом в ладоши, женщина заставила подняться крест, к которому был привязан Лонгин, щелчком пальцев развязала удерживавшие его веревки, и имперец грузно упал у подножия креста. Мешок с головы его товарища по несчастью вдруг с хлопком устремился вверх и в сторону, поднимаясь все выше навстречу с все клубившейся над ними тучей. Выпученные глаза Малха, а это был, естественно, он, немало позабавили его освободительницу, и она с улыбкой поцеловала его в лоб. - Ступайте с миром, - сказала она имперцам, и те, измученные событиями этой бесконечной ночи, тут же ушли куда-то по направлению к Гефсимании, не попрощавшись и даже ни разу не оглянувшись. Женщина вернулась к Иккару. - Поменьше хвались своим бессмертием, - посоветовала она ему: - Во-первых - сочтут сумасшедшим, а во-вторых, я думаю, немало найдется желающих проверить, сможешь ли ты вечно жить без головы или с ножом в спине. Предупреждаю сразу - не сможешь. Иккар склонил голову в знак того, что услышал ее слова, но вдруг поднял на нее глаза, полные муки и сказал срывающимся шепотом: - Я раньше не боялся умереть, а теперь - буду. - Хорошая шутка, правда? - женщина уже не улыбалась: - Не хуже той, что отмочил ты. Туча над ними внезапно обрушила на землю новую порцию бури, которая длилась всего несколько минут, а когда так же внезапно прекратилась, то никакой женщины в серебристом плаще рядом с Иккаром уже не было. Лишь братья Воанергес, стеная и всхлипывая, корчились неподалеку, пытаясь избавиться от ставшего теперь им таким ненавистным оружия. Чистое голубое небо и восходящее солнце над головой всех живущих возвещало им начало нового дня, а может быть, кто знает, и новой эры. 17. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. На этом, пожалуй, и стоит прервать этот рассказ. Хотя он, если посудить, является лишь прологом той истории, которая длится уже не одно тысячелетие и, смею надеяться, заканчиваться в обозримом будущем не собирается. Время играет со мной злые шутки, и за давностью, события, люди и нелюди переплетаются между собой в моей памяти, а то и вовсе - меняются местами, и тогда я, как и все, начинаю верить в то, что потом выдумали всякого рода благовестцы. Но каждый год в тот самый день мне снится один и тот же сон, и я снова вспоминаю, как темной безлунной ночью в конце весны журчал поток Кедрон, чьи быстрые воды разделяли Гефсиманский сад на две неравные части. КОНЕЦ...