Он не сделал и десяти шагов, как вдруг услышал приближающиеся к нему шаги патруля и едва успел прыгнуть за ящик. Нет, по дороге идти опасно! Ведь особых дел у него на двадцатом причале сейчас нет, и его могут задержать.
Самое верное — пробираться напрямик по грудам железа и всякого хлама, который скопился в порту. Этот путь связан с риском сорваться и разбить себе голову о какую-нибудь железную чушку. Но это все же менее опасно, чем непрерывно бегать от патрулей. Если они его заметят, то несомненно установят наблюдение, и тогда задача не только во много раз усложнится, но вообще может оказаться невыполнимой.
Когда Миша вернулся в управление, Ткачевич уже был в своем кабинете.
— Где ты пропадал? — спросил он.
Миша рассказал ему о результатах своей разведки.
Ткачевич подумал немного.
— Вот что! Иди к своему румыну на двадцатый причал, а у меня есть дела на четвертом и девятом… Чем будешь резать?
— У Федорова есть большой немецкий саперный нож!
— Советую потом сразу же от ножа избавиться! Вдруг станут обыскивать… — Он взглянул на часы. — Скоро смена… Часовые устали, но те, кто их сменяет, начнут обход с новыми силами.
Они вместе спустились вниз и остановились у крыльца. Ночь плотно обступила их. Сейчас, когда они не знали, увидятся ли снова, Ткачевича покинула обычная сдержанность.
— Ну, Миша!.. — проговорил он. — Будь осторожен! Я хочу выпить на твоей свадьбе!..
Он быстро шагнул влево и исчез во тьме. Миша подождал, пока стихнут его шаги, глубоко вдохнул свежий морской воздух, как пловец перед прыжком с вышки, и, перейдя дорогу, перелез через груду старых железных труб.
Какое счастье, что он так хорошо изучил порт! Несколько раз Миша оказывался в двух шагах от патрулей, его спасали невидимые тропинки между почти непроходимыми завалами разбитых ящиков и проржавевших, брошенных станков.
Федорова Миша разыскал в деревянной дежурке на краю причала. Зимой в этой будке отогревались часовые, а поближе к лету в нее обычно сбрасывали всякий хлам. Деревянный стол, стоявший возле разбитого окошка, никогда не просыхал от пролитого на него вина.
Еще накануне Миша договорился с Федоровым о том, что тот будет каждый вечер ожидать его прихода. После вечерней поверки обычно в казарме никто солдат не проверяет, а в последние дни уже и о вечерних поверках забыли. Но, честно говоря, Миша не очень-то верил, что у этого худощавого парня с черными, быстрыми глазами хватит выдержки и желания выполнить их уговор.
Миша тихо подошел к будке и осторожно заглянул в окно. Ему показалось, что там никого нет. Но притаившийся во тьме человек услышал его шаги и шевельнулся.
Миша уловил это тихое движение внутри будки. Кто же там: друг или враг? Теперь выиграет тот, у кого больше выдержки. У Миши, конечно, еще есть возможность уйти, но где гарантия, что ему не выстрелят в спину?
И тут произошло то, чего он меньше всего мог ожидать. Оглушительное чихание потрясло тонкие стенки будки.
— Сергей, это ты? — тихо спросил Миша.
— Я, — отозвался голос из темноты. — Вот холера, испугал меня до смерти!..
Через минуту они уже вместе пробирались вдоль причала. Миша держал в руках длинный кусок тонкой железной трубы с загнутым концом, которую Федоров отыскал в ворохе лома, а в кармане у него лежал острый армейский нож.
— Ты иди на одиннадцатый причал, — тихо сказал Миша.
— Зачем?
— Как — зачем? Провода резать!
— А я уже обрезал! — сказал Федоров. — Ты загони палку поглубже, поддень ею провод, вытяни его кверху. И — р-раз! Как голову курице! Только не забудь потом загнуть концы в разные стороны, чтобы под землей опять контакт не получился.
«Наловчился! — подумал Миша. — И так все ему просто! Без подготовки и без переживаний».
Они подошли к повороту; в случае внезапного появления патруля отсюда сразу же можно незаметно скрыться.
— Давай тут! — предложил Миша. — Как раз отсюда провод идет на двадцатый причал.
Палка бесшумно вошла в рыхлую землю, как ложка в густой мед. Но провода Миша сумел подцепить только на третий раз. Быстрыми, почти судорожными движениями полоснул по ним ножом, но они оказались слишком толстыми. Наконец голый провод лопнул, Миша быстро загнул концы в разные стороны; со вторым пришлось повозиться. Еще два конца загнуты под острым углом.
— Теперь назад пихай! — услышал он наставительный шепот Сергея. Ну и нервы же у этого парня!
Миша палкой вмял обрывки проводов поглубже к земле и притоптал ее.