Это указывает на еще одно — уже политическое — измерение трансграничных коммеморативных паломничеств. Как и в случае со многими религиозными аналогами, в данном случае места, значимые для социальных мифов, находятся за границами собственного государства. Наличие этих святых мест и контроль за их сохранностью и доступ к ним становятся дипломатическим аргументов в пользу тех или иных геополитических действий. Это в свою очередь усиливает восприятие, что подобные практики режиссируются только в политических целях — и в Германию едут только «путинские Ночные Волки»[61]. В результате, если непосредственные участники праздников 9 мая чаще всего воспринимают «сакральные» практики как аутентичные, пусть и несколько экзотические формы коммеморации, то потребители СМИ склонны видеть в них всего лишь политическую игру.
Военно-коммеморативные практики чаще всего изучают в национальных рамках. Даже сравнительные исследования коммеморации в разных постсоветских и постсоциалистических республиках — вроде настоящего сборника — могут считаться скорее исключением, чем правилом. Транснациональные же аспекты коммеморации обычно рассматриваются только с точки зрения влияния российского руководства и его официальной идеологии в ряде европейских стран.
Напротив, в обеих частях настоящей статьи речь шла о новых коммеморативных практиках, которые могли возникнуть только в результате конца холодной войны и открытия границ для миграции и индивидуальных путешествий. Эти практики невозможно рассматривать в отрыве от (гео)политического контекста и «войн памяти» вокруг Второй мировой войны. Вместе с тем их значимость вовсе не исчерпывается этим политическим измерением. На низовом уровне мы наблюдаем гибридизацию разных культур памяти и трансформацию значений памятников и памятных дат в результате всеобщей индивидуализации коммеморации. Остается надеяться, что будущие исследователи будут учитывать эти низовые и транснациональные аспекты, пытаясь понять те смыслы, которые в коммеморативные практики вкладывают их участники.
В 2020 г. 9 мая совпало с пандемией коронавируса. Соответственно, количество посетителей трептовского мемориала в этот день оказалось значительно ниже, чем следовало ожидать с учетом юбилейной даты и субботнего дня. «Праздник-2» со сценой и продажей еды и напитков не проходил вовсе. Не проводилась и акция «Солдатские имена над братскими могилами» — в частности, в связи с тем, что значительная часть мемориала еще задолго до праздничной даты была отгорожена в связи с реконструкцией.
В глаза бросался гораздо меньший, по сравнению с предыдущими годами, политический накал: несколько политических стендов немецких ультралевых групп, раздача флаеров мирных активистов за российско-германскую дружбу, демонстрация отдельных символов непризнанных образований на юго-востоке Украины. Не было шумных антизападных демонстраций, шествий больших групп байкеров или «ряженых» и т. п. В результате атмосфера в пространстве мемориала оказалась гораздо более спокойной и приглушенной, чем обычно.
В условиях эпидемии не было возможности провести полноценное исследование мероприятия, поэтому мои выводы вынужденно спекулятивны. Однако напрашивается мысль о том, что наблюдавшиеся в прежние годы всплески политических страстей во многом были вызваны присутствием агрессивно настроенных посетителей, приезжающих на праздник из России и, возможно, других постсоветских республик. Фактическое приостановление сообщения между Россией и Германий лишило их такой возможности, и в результате праздник прошел гораздо спокойнее.
Советский мемориал в Трептов-парке каждый год 9 мая притягивает огромное количество посетителей[130]. При этом немецкие СМИ практически игнорируют это мероприятие, и сам факт ежегодного массового праздника остается неизвестен подавляющему большинству жителей Берлина. К тому же, как говорилось выше, в пространстве мемориала одновременно присутствуют разные, слабо соприкасающиеся группы посетителей. В совокупности это приводит к тому, что размах праздника систематически недооценивается многими плохо осведомленными сторонними наблюдателями и даже участниками праздника. 9 мая 2013 г. я провел почти весь день в Трептов-парке и пришел к выводу, что мемориал посетило существенно больше 10, возможно, около 20 тысяч человек. В 2014 г. я решил проверить личные впечатления при помощи систематического подсчета. Результат подтвердил мои ожидания: с 6 утра до 22 часов вечера наша команда насчитала 12 813 посетителей. В 2013 г. День Победы совпал с (выходным) днем Вознесения Христова и Днем отца и весь день стояла прекрасная солнечная погода. В 2014 г. 9 мая выпало на рабочий день, и к тому же шел дождь, поэтому весьма вероятно, что посетителей было гораздо меньше, чем в предыдущем году — а значит, мои впечатления оказались верными. Указано число посетителей самого мемориала. Оно не включает в себя участников «праздника-2», не посетивших «праздник-1» (см. выше). Из интервью и неформальных бесед с координатором «праздника-2» я знаю, что его организаторы не пытались вести подсчет посетителей, но очевидно, что в нем даже в плохую погоду участвует много сотен, а вероятнее всего — тысячи людей, некоторые из которых, как уже писалось, приходят только в «Розовый сад» и не посещают мемориал. Таким образом, общее количество участников двух праздников выше указанной цифры.
130
Оригинал этого раздела был написан на английском и опубликован 10 мая 2014 г. по адресу www.gabowitsch.net/treptow2014. Здесь приводится слегка актуализированный автоперевод.