Да тут еще этот Уэмблинг, который все говорил и говорил…
– Ваш долг – охранять жизнь и собственность граждан Федерации…
– Безусловно, – согласился Вориш. – В разумных пределах, конечно. Для защитных сооружений, которые вы просите установить здесь, потребовались бы целая дивизия и оборудование стоимостью в миллион кредиток. Но даже при этом условии защита не будет достаточно надежной. Вот вы говорите, что иногда аборигены появляются со стороны моря. Это значит, что следовало бы расставить посты вокруг всего полуострова.
– Они бессовестные негодяи, – заявил Уэмблинг. – Мы имеем полное право требовать, чтобы нас охраняли. Я не смогу удержать здесь рабочих, если они постоянно будут трястись за свою жизнь.
– Сколько вы потеряли людей?
– Ни одного.
– Никаких потерь в живой силе? А как обстоит дело с собственностью? Они портят ваше оборудование, растаскивают стройматериалы?
– Нет, – ответил Уэмблинг. – Но только потому, что мы все время настороже. Пришлось половину рабочих превратить в полицейских.
– Посмотрим, что тут можно предпринять, – произнес Вориш. – Сперва я ознакомлюсь с обстановкой, а потом мы все обсудим.
Уэмблинг подозвал двух дюжих телохранителей и поспешил прочь. Вориш прошелся вдоль берега, ответил на приветствие часового, отдавшего честь, остановился и устремил взгляд в сторону моря.
– Там нет ни души, – сказал часовой. – Местные жители…
Он прервал фразу, кого-то окликнул, потом снова отдал честь. Это по пологому склону к ним спускался Смит. Он кивнул Воришу и повернулся лицом к западу.
– Что вам удалось разведать? – спросил Вориш.
– Обстановка довольно-таки странная. Взять хотя бы эти «рейды», о которых нам Уэмблинг уши прожужжал… Как правило, аборигены появляются здесь поодиночке и без оружия. Какой-нибудь местный парень пробирается на строительную площадку и пытается помешать строительству – к примеру, ложится на землю перед движущимся механизмом либо откалывает еще что-нибудь в том же роде – и приходится останавливать работу, пока его не прогонят назад в лес.
– Был кто-нибудь из местных жителей ранен?
– Нет. Говорят, Уэмблинг строго-настрого запретил причинять им телесные повреждения. Вот и получается, что рабочие постоянно на взводе, поскольку невозможно предугадать, в какую минуту у них под носом вдруг возникнет абориген. Они боятся, что, если будет ранен хоть один местный житель, его соплеменники нападут на них с ножами и отравленными стрелами.
– После общения с Уэмблингом мои симпатии целиком на стороне местных жителей. Но я подчиняюсь приказу. Весь полуостров будет огражден линией сторожевых постов, и еще несколько часовых мы поставим на строительной площадке. Больших возможностей у нас нет – даже это вызовет недовольство личного состава. Специалисты непременно закрутят носом, получив приказ нести караульную службу.
– Нет, – сказал Смит. – Тут вы ошибаетесь. Два-три часа на этом берегу стоят восьми часов караульной службы. Займусь-ка я расстановкой сторожевых постов.
Вориш вернулся на «Хилн», где на него обрушилась лавина курьеров. «Мистер Уэмблинг хотел бы знать…» «Мистер Уэмблинг полагает…» «Если вас это не слишком обременит…» «Наилучшие пожелания от мистера Уэмблинга…» «Мистер Уэмблинг считает, что…» «Мистер Уэмблинг приносит свои извинения, но…»
Чтоб он провалился, этот мистер Уэмблинг! Чуть раньше Вориш собирался попросить корабельного связиста провести специальную телефонную линию между «Хилном» и рабочим кабинетом Уэмблинга. Сейчас он облегченно вздохнул, поняв, какой опасности избежал, и поручил одному из младших офицеров в любое время принимать и выслушивать курьеров Уэмблинга, освободив его от всех других обязанностей.
Из темноты вынырнул Смит, который должен был в это время разводить часовых.
– Вас хочет видеть какой-то местный житель, – сказал он. – Он ждет снаружи.
Вориш воздел руки к потолку.
– Деваться некуда. Я выслушал, как оценивает обстановку Уэмблинг. Почему бы не узнать, что говорят по этому поводу аборигены? Мне бы не хотелось ни о чем просить этого Уэмблинга… Надеюсь, он сам догадается дать нам переводчика.
– Может, он и дал бы, если б имел. Но у Уэмблинга нет переводчика. Местные жители говорят на галактическом языке.