Доллман важно прошествовал по трапу и, когда подошел к сооруженному тенту, заметил, что матросы из почетного караула еле удерживаются от смеха. Ему и самому с трудом удавалось сохранять серьезность в сложившейся ситуации. Флотский капитан в полной парадной форме со всеми церемониями встречает дикаря в набедренной повязке — такое несообразное зрелище, что вполне может войти в анналы истории. Палатку соорудили из занавесей, позаимствованных в кают-компании, и расположили в тени деревьев вблизи от корабля. В центре палатки стояли стулья и стол для заседаний, которые выглядели весьма странно в этом лесном окружении, но Доллман надеялся, что на туземца это произведет приятное впечатление и будет способствовать созданию добрососедских чувств.
Почетный караул взял винтовки на плечо, как только Доллман приблизился к тенту. Туземец стоял совершенно спокойно, окруженный радостно улыбающимися офицерами. Доллман бросил на них суровый взгляд, и их улыбки тут же слиняли.
Туземец сделал шаг вперед, чтобы приветствовать капитана.
— Приветствую вас. Мое имя Форнри.
— Капитан Доллман, — ответил офицер. Он вытянулся в струнку и отдал честь по всей форме. Затем отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест. Один из офицеров открыл дверь, ведущую в палатку. Форнри прошел внутрь и повернулся лицом к следовавшим за ним Доллману и Протцу.
Он не обратил внимания на предложенный ему стул и, продолжая стоять, обратился к Доллману с изысканным достоинством.
— Моя печальная обязанность заключается в том, чтобы объявить вам, что вы и вся команда вашего корабля арестованы, — заявил он.
Доллман тяжело опустился в кресло. Пустым взглядом он окинул Протца, который подмигнул ему и улыбнулся. Туземец говорил спокойно и твердо, но офицеры, стоявшие у входа, так и зашлись от хохота.
Полуголый дикарь, у которого, кроме тупого копья, ничего нет, заявляется сюда и объявляет «Риргу» арестованной! Шуточка, которую они будут пересказывать десятки раз, если, конечно, найдется кто-либо, кто в нее поверит!
Доллман рявкнул сердито:
— Отставить! Дело серьезное! — Хохот смолк. Доллман взглянул на Форнри. — И по каким же обвинениям?
Туземец стал спокойно перечислять:
— Вы совершили посадку вне специального иммиграционного пункта, не получив на то официального разрешения. Посадка совершена в закрытой зоне. Нарушены таможенные и карантинные правила. Вы подозреваетесь в контрабанде. Далее, вы носите оружие, не имея разрешения на то соответствующих властей. Будьте добры следовать за мной к месту вашего заключения.
Доллман снова обратился к своим офицерам.
— Будьте добры прекратить свое идиотское хихиканье! — рявкнул он. Ухмылки тут же исчезли.
— Этот человек представляет местные власти, — продолжал капитан. — Если отсутствуют особые причины, военный персонал подчиняется гражданским властям. — Обращаясь к туземцу, капитан спросил: — У вас есть центральное правительство?
— Есть, — ответил тот.
— Команды разведывательных судов вы тоже держите в заключении?
— Разумеется.
— Могу ли я получить разрешение связаться с моим начальством и сообщить ему об этих обвинениях?
— На двух условиях. Все оружие, которое вынесено с корабля, будет сдано и конфисковано. Никому, кроме вас лично, не разрешается вход на корабль.
— Могу ли я рассчитывать на немедленное судебное разбирательство?
— Разумеется.
Доллман повернулся к Протцу:
— Прикажите людям сложить оружие там, где укажет этот человек.
— Вы шутите! — вскричал Протц, и в его голосе прозвучали отчетливые истерические нотки. — Что нам мешает вернуться на корабль и улететь?
— Может, и ничего, — ответил Доллман, — но несколько сот независимых миров впадут в бешенство, когда узнают об этом. Обязательства Федерации по отношению к любому независимому миру зафиксированы во множестве документов.
Доллман открыл дверь в ограждении и вышел. Обернулся к Протцу и повторил:
— Прикажите людям сдать оружие там, где укажет этот человек.
Судебное заседание состоялось на живописном склоне холма, спускавшемся к морю. На склоне толпилось множество туземцев, причем по их виду можно было заключить, что никто из них не понимает, что такое тут происходит. Внизу, за чем-то, что подозрительно напоминало огромную продолговатую тыкву, сидели судьи — девушка и двое мужчин. Кресла, предоставленные защите и обвинению, были тоже сделаны из тыкв. Доллман нашел свое кресло столь удобным, что решил постараться купить его после заседания.