— Один человек! — восклицал Хорт. — Невообразимо! И все-таки это состоялось!
Талита бросила тревожный взгляд на удлинившиеся тени, ложащиеся на лужайку.
— Темнеет. Какое время, с их точки зрения, требуется от начинающих любовников для «флирта»?
— Я никогда не думал о правилах… Ну… — Хорт осторожно закрыл журнал и встал. — Керн О’Брайен! Мы преклоняемся перед тобой. Однажды мы придем сюда и прочтем все до самой последней строки. Надо думать, у лэнгрийцев будут свои собственные историки, которые прославят тебя.
— Вот этого я и боюсь, — сказала Талита. — Они разнесут славу О’Брайена по всей галактике в скучнейших толстых томах, которые рискнут читать только историки. Этот человек заслужил лучшую судьбу.
Хорт вернул в рубку корабельный журнал, и они с Талитой сбежали по трапу вниз. На земле они взглянули друг другу в глаза и одновременно опустились на колени перед кораблем.
— Я записал его имя и регистрационный номер корабля, — сказал Хорт. — Когда-нибудь кто-нибудь, может быть, захочет узнать, что с ним случилось.
Они оставили за собой поляну и быстро зашагали по широкой просеке, что вела к святилищу О’Брайена.
— Возможно, устная традиция донесет память о нем — живом — далеко в будущее, — сказал задумчиво Хорт. — Может быть, даже сейчас, когда кругом нет никого из чужих, дети, собравшись у огня, слушают старинные сказы о том, что говорил и делал могучий О’Брайен. Но я согласен — он заслуживает лучшей судьбы. Возможно, скоро настанет день, когда мы сможем поговорить об этом с Форнри.
У тайного выхода на тропу Талита остановила Хорта.
— Эрик, теперь, когда мы знаем, что такое План, мы, может быть, сумеем лучше им помочь?
Хорт решительно покачал головой.
— Ни в коем случае. О’Брайен завещал туземцам не говорить о Плане никому, даже их собственным юристам, и он был абсолютно прав. В определенном смысле они его выстрадали. Вот, например, О’Брайен не указал им нужного уровня грамотности, но, возможно, даже это нужно было, чтобы План восторжествовал. Если бы твой дядюшка хотя бы заподозрил ту хитроумную ловушку, в которую они его заманили и которая была так ловко скрыта за неразумными, казалось бы, действиями туземцев, он бы нашел из нее выход.
— Тогда наша наилучшая помощь туземцам заключается в том, чтобы ничего не знать и ничего не предпринимать самим.
— Верно, — откликнулся Хорт. — Не стоит шутить с работой гения и не надо навязывать туземцам то, в чем они совершенно не нуждаются.
— Отлично, — согласилась она. — Я ничего не знаю. Завтра я увижусь с дядей и попрошу его выписать нам классного специалиста по питанию. Еще одно дурацкое представление.
— Я хочу, чтоб ты знала, — сказал Хорт. — Я ведь тогда вовсе не разыгрывал представление.
Они крепко обнялись и поспешили к Холму Приюта.
А дядя Талиты о назначенном свидании совсем позабыл. Племянница изловила его в большом, обитом плюшем зале совещаний, расположенном в уже готовом крыле главного корпуса курорта. Они перебросились несколькими словами до начала совещания, которое он назначил. Там был и Хайрус Эйнс, и весь штаб высших служащих Компании — блестящих молодых людей, которых разыскал Уэмблинг, чтобы строить новые курорты и управлять ими. Они сидели вокруг большого круглого стола и перебрасывались шутками, которые все время, пока Талита говорила с дядей, то и дело прерывались взрывами веселого юношеского смеха.
— Тал, — сказал он твердо, — я об этом даже думать не хочу.
— Но не можешь же ты быть таким жестоким, чтобы истребить все коренное население планеты!
— Тал, дело есть дело. Я предлагал им разные возможности, но они не желали сотрудничать. Они получат свои десять процентов прибыли. И я это обещание выполню — конечно, когда окупятся мои инвестиции.
Талита растерянно уставилась на него, надеясь, что выглядит достаточно бледной и ошеломленной. Она сказала:
— Но ведь…
— Тал, у меня заседание. Если хочешь, останься, я поговорю с тобой потом.
Он встал.
— Приступим. Вы все знакомы с вердиктом Суда. Все наши претензии этим решением удовлетворены. Некоторые из них, следует признать, были слабо обоснованы, и я даже краснел, их подписывая. Адвокат туземцев был слишком глуп, чтобы возражать. Таким образом, этот вопрос можно считать решенным.
И он сделал жест, как бы отбрасывающий данную проблему в сторону.
— Теперь, когда чинить нам дальнейшие препятствия больше некому, мы можем заняться долгосрочным планированием. Мы уже наняли и стали обучать персонал, требующийся нам для вот этого — первого — курорта, который мы откроем сразу же после окончания строительного цикла. Наше сегодняшнее заседание должно обсудить вопрос о втором курорте — каким мы хотим его видеть и где мы его построим. Хайрус?