Вот и теперь я также спешу выразить тебе благодарность и признательность за то, что ты не позволил себе оставить меня в неведении относительно счастливой новости. Об этом и о других вещах я уже говорил тебе в предыдущем письме. И если письмоносцы уже сделали тебя владельцем этого письма, они не слишком утяжелили уже имеющуюся у тебя груду, так как я предпочитаю оглушать твои уши повторением одного и того же, чем молча избегать делать в полной мере то, что следует.
Я в восторге от чести, оказанной моему брату Гесперию,[314] но его молчание больно ранит меня. Действительно, если он убедился на опыте в моей любви к нему, ему следовало бы предупредить меня письмом о своей славе: неопределенность слухов лишала мою радость твердой уверенности. Он сам должен был стать вестником нашего общего счастья, чтобы его письмо не оставило никаких сомнений в моих мыслях. Ты говоришь, что его удержала скромность, желание избежать похвальбы собственными успехами. Но разве стыдно говорить о себе самому себе?
Так почему же он не пожелал сообщить мне то, что, как он знал, по справедливости касается нас обоих? Впрочем, я умолкаю об этом так же охотно, как только что настойчиво жаловался: я не хочу, чтобы моя любовь к тебе ни умалчивала о своих горестях, ни разбивала дружбу чрезмерными жалобами. Прощай.
Письмо 18
Даже если бы я мог беспрерывно прославлять тебя в письмах, мне не показалось бы, что я в достаточной мере исполняю свой долг, поскольку твои достоинства заслуживают большего. Я еще нимало не могу упрекнуть тебя в том, что ты недостаточно вознаграждаешь меня за мое постоянство. Но ты должен поддержать мое усердие соответствующей благосклонностью — этого требует и моя почтительность и твоя доброта.
Обрати (внимание на то, к чему клонят мои слова: ты уже давно ничего не посылал нам читать. Заботы префекта претория, скажешь ты, захватили тебя всего целиком. Это правда, ты по заслугам владеешь высшей судебной властью. Но высокая должность — не обуза для еще более высоких сил твоего ума. Поэтому займись также и такими делами, которые не только не приносят никакой усталости занятым людям, но, напротив, часто освобождают их от нее. Прощай.
Письмо 20
Прекрасно и мудро, по своему обыкновению, поступали наши предки, когда объединяли при постройке два храма — Чести и Доблести — в один. Они предугадали то, что мы видим в тебе: где доблестные заслуги, там и почетные награды. Но, конечно, возле этих храмов обращает на себя внимание и святилище муз и их священный источник, так как занятие литературой часто расчищает дорогу к государственной должности.[317] То, что было установлено нашими отцами, получает подкрепление в твоем консулате; серьезностью характера и блестящим образованием ты снискал себе почести курульного кресла. Многие и впредь будут стремиться к прекрасным искусствам, к истинной славе, к настоящей литературе, но вряд ли кому-нибудь посчастливится встретить либо такого способного ученика, либо должника с такой хорошей памятью. Нам небезызвестно, что тот самый Александр Великий, счастливая судьба которого превзошла ожидания, ничего не сделал для своего стагирита,[318] а единственный подарок Квинту Эннию — хламида, захваченная вместе с другой военной добычей у этолийцев, бросает тень на Фульвия.[319] И ведь ничего не заплатили за щедрое обучение ни Африканец Второй — Панетию, ни Рутилий — Опиллию, ни Пирр — Кинею, ни Митридат Понтийский — своему Метродору.[320]
А теперь наш, в высшей степени образованный император, не жалеющий ни денег, ни почестей, вознаградил тебя с лихвой, заплатил тебе сторицею, выше всяких норм.
Я не знаю, какими словами объяснить тебе, что, несмотря на мою огромную радость, я не могу сейчас быть возле тебя. Я очень боюсь, что ты дурно истолкуешь мои извинения и не поверишь, как искренне я тебя поздравляю. Я хотел внезапно появиться перед твоими глазами, но, обессиленный долгой болезнью, должен был отказаться от этого, боясь длинных переездов и тягостных привалов, приближения зимних холодов и коротких дней, а также других дорожных неудобств, чреватых опасностью для моего здоровья. Если тебе известно мое сердце, будь справедлив ко мне, прошу тебя, и прими эти оправдания с доброй душой. Хорошо, если мне удастся в будущем сохранить твое прежнее милостивое ко мне отношение; сейчас же мне достаточно избежать твоего неудовольствия.
314
Гесперий был проконсулом Африки в 376 г., префектом претория в 377 г. В письме речь идет о недавнем вступлении Гесперия в какую-то из этих почетных должностей.
315
Письмо написано в год префектуры Авсония, который стал префектом претория в начале 378 г. н. э. Симмах призывает Авсония среди государственных дел не оставлять литературных занятий, говоря, что литература приносит отдых от забот — традиционный для римских аристократов взгляд на литературу (ср. письмо Марка Аврелия — Фронтону, II, 1).
316
Письмо относится к году консульства Авсония (379 г. н. э.) и представляет собой своеобразное поздравление Авсония с консульством, в сопровождении непременной лести по отношению к императору.
317
Храм Чести и Доблести упоминается у Тита Ливия, у Витрувия, Плиния Старшего. Рядом с храмом действительно был источник, посвященный музам. Однако близость источника муз к этому храму не имела того символического значения, которое придал здесь этому факту Симмах.
318
Стагирит — Аристотель, уроженец города Стагиры в Македонии; он был воспитателем Александра.
319
В 189 г. до н. э. Квинт Энний сопровождал консула Марка Фульвия Нобилиора в его этолийском походе.
320
Африканец Второй — Публий Сципион Эмилиан Африканский Младший (185 — 129 гг. до н. э.), герой Третьей Пунической войны, разрушитель Карфагена, консул 147 и 134 гг. до н. э.; философ-стоик Панетий был его учителем. Публий Рутилий Руф (начало I в. до н. э.) — друг Лелия и Сципиона, ученый и оратор, .изгнанный из Рима политическими противниками. Опиллий — Вольноотпущенник, учитель философии и грамматики в Риме около 90 г. до н. э., сопровождал Рутилия в изгнание. Пирр — воинственный эпир-ский царь, ходивший походом на Рим в первой четверти III в. до н. э. Кнней — афинский ритор, служивший у Пирра. Митридат IV Великий Евпатор (121 — 64 гг. до н. э.) — понтийский царь, на протяжении многих лет воевавший с римлянами. Ритор Метродор из Скелсиса в Мисии состоял на службе у Митридата.