14. Восхвалять всех прочих последователей Сократа было бы слишком громоздким делом, да и ознакомиться с ними — не так-то уж легко. Одного только Ксенофонта, из всех этих древних писателей, как я полагаю, достаточно знать человеку, занятому государственными делами. Придется ему командовать во время похода, или руководить делами городской общины, держать речь в народном собрании или сенате, выступать в суде не только как судебный оратор, но как государственный деятель и властелин, и при этом говорить именно так, как подобает ему в его положении, — лучше всех и полезнее всех при любых обстоятельствах окажется для него Ксенофонт: ибо мысли его ясны и просты, легко понятны каждому, способ изложения изящен, приятен и убедителен, полон правдивости, прелести, стремительности, как будто Ксенофонт владеет не просто мощной речью, но прямо-таки волшебством.
15. Если ты, например, захочешь как можно тщательнее изучить его "Анабасис", то ты увидишь, что нет ни одной темы, на которую тебе, возможно, когда-либо придется говорить и которой бы Ксенофонт не коснулся; так что он может служить образцом для всякого, кто захочет либо проверить себя путем сравнения с ним, либо ему подражать. Понадобится ли при руководстве государственными делами ободрить людей, павших духом, — Ксенофонт не раз показывает, как это делать; потребуется ли побудить к действию, вдохнуть силы, — едва ли кто-нибудь, понимающий греческий язык, сможет устоять перед убедительностью речей Ксенофонта.
16. Меня, по крайней мере, глубоко волнует и иногда вызывает слезы описание всех этих подвигов. Идет ли дело о том, как разумно обходиться с людьми самонадеянными и заносчивыми, не навлекая на себя их недовольства, и в то же время не терять своего достоинства, излишне раболепствуя перед ними и потворствуя им во всем, — и это ты найдешь у Ксенофонта. Как надо вести тайные переговоры, договариваясь с военачальниками не в присутствии толпы воинов, а с воинами — таким же способом; как подобает беседовать с лицами, облеченными властью, как обманывать врагов во вред им, а друзей — для их же пользы, как говорить чистую правду людям, без основания поддающимся страху, при этом не обижая, а убеждая их; о том, что не следует оказывать очертя голову доверия выше стоящим и их обманчивым уловкам; какие средства люди применяют, чтоб перехитрить других, и как они сами попадаются в ловушку, — все это в его сочинении изложено исчерпывающим образом.
17. Я думаю, это происходит оттого, что он соединяет слово и дело, что он говорит не по наслышке и никому не подражает, а сам является и действующим лицом и рассказчиком; поэтому-то все его сочинения, а особенно то, которое я только что назвал, столь убедительны. Поверь мне, ты ничуть не раскаешься, если с усердием и любовью изучишь сочинения этого мужа: и в сенате и в народном собрании ты почувствуешь, как он протягивает тебе руку помощи.
18. Писать самому свои речи я тебе не советую — разве только изредка, лучше же диктовать их. Во-первых, положение диктующего более сходно с ораторским выступлением, чем положение пишущего; во-вторых, это доставляет меньше труда. Правда, что касается искусного подбора слов, диктовать менее полезно, чем писать самому, за то больше привыкаешь к ораторским приемам. Писать же разные школьные упражнения я тебе ни в коем случае не советую, но если уж хочешь писать, возьми какую-нибудь речь, чтение которой доставило тебе удовольствие, — лучше всего из речей Ксенофонта — и попытайся либо опровергнуть его, либо доказать то же самое, что он, но иным способом.
19. А еще лучше — если запоминание дается тебе легко — повторять всю речь подряд; так ты вполне освоишься и с особенностями его выражений и с точным ходом развития мысли. Говорю это не для того, чтобы ты, строка за строкой, ^воспроизводил все сочинение, как делают дети, но чтобы ты удерживал в памяти то, что тебе особенно понравится.
Подростку я написал бы на эту тему гораздо больше, а для тебя и этого достаточно; если ты запомнишь хотя бы небольшую долю прочитанного, это принесет тебе большую пользу; если же что-нибудь покажется тебе неприятным и затруднительным, то это вовсе не так уж необходимо.
20. Я, пожалуй, слишком растянул мои советы, но это — твоя вина: ты меня побудил и заставил сделать это. Так бывает и при борьбе: более сильные иногда нарочно поддаются слабым и этим заставляют их переоценивать свои силы: так и ты, как видно, побудил меня писать тебе так, как будто я имею дело с человеком несведущим, между тем как ты знаешь все это лучше меня. Я хотел бы только, если тебе это угодно, когда-нибудь встретиться с тобой, чтобы, читая вместе древних ораторов и беседуя о них, мы принесли бы пользу друг другу.