Однако, даже если персы переправятся через Тигр, они не смогут овладеть укрепленными городами, а всей области они не смогут ни нанести какого-либо вреда, ни воспользоваться плодами ее урожая, так как в ней уже все сожжено. Города по Евфрату персы, конечно, попытаются захватить, но это им не удастся, их защищает богиня Судьбы, покровительница императора. Надо надеяться, что все произойдет именно так. Твои поручения, для осуществления которых нужно было получить письма от Гермогена,[247] я не преминул выполнить. Но мы, мышки, больше стараемся приносить пользу вам, львам, чем вы, львы, — нам, мышкам.
Письмо 1489
Долгое время я находился в страхе, как бы современное положение дел не отразилось на тебе неблагоприятно и на тебя не обрушилось безумное неистовство простонародья. И мне тоже пришлось претерпеть нападки и подвергнуться некоторой опасности, однако не со стороны народа, а со стороны нескольких власть имущих...[248] Я прогневил одного высокопоставленного человека, и мне, как некоему Сизифу, пришлось прибегнуть к помощи нескольких лиц. Однако причина этой жалобы на меня та, что никто, как следует, не разузнал, о ком шла речь. Мне, правда, удалось благополучно выбраться из этой сумятицы, а в тебя, по счастью, молния не ударила.
И все же я не чувствую той радости, которую обычно испытывают те, кому удалось спастись, на что они уже не надеялись. И все же опасаюсь, что те же люди обвинят меня в том, что им не удалось меня убить, и в то время, как его[249] уже нет с нами, я все еще здесь. Поэтому я все время живу, обливаясь слезами и помышляя о том, что вавилонская земля[250] впитала кровь лучшего из людей.
Да будет тебе всегда дана возможность побеждать врагов и помогать друзьям!
Письма к Фемистию[251]
Письмо 1491
Северина,[252] этого превосходного человека, я знаю не очень близко; не то, чтобы мы были совсем незнакомы, но между нами нет тесной дружбы. Причиной этому то, что убит человек,[253] питавший великие намерения и обладавший великой силой; но зависти врагов он избежать не мог. С этого времени (а Северин появился здесь незадолго до этого события) я погрузился в молчание и все, что прежде радовало меня, теперь мне в тягость; ненавистна мне агора, ненавистен мой дом; я ухожу в поля и беседую с утесами...[254]
Помоги Северину, чтобы он не остался без дела; ты многое можешь сделать — ведь ты в силе, ибо те, в чьих руках власть, охотно оказывают тебе милости.
Письмо 1510
От меня не укрылось то, что ты на площади, в присутствии множества людей, высказал обо мне весьма хвалебные суждения. Об этом мне сообщил один вифинец, который любит город, некогда славный, а ныне лежащий в прахе.[255] Он-то и написал мне об этом, желая чтобы я по этому случаю высказал тебе мою благодарность. А я вовсе не намерен ее высказывать; не высказал бы и в том случае, если б ты упомянул не только о моих сандалиях, — о чем ты и упомянул — но и о любой моей обуви. За что стал бы я тебя благодарить, раз ты этим путем восхваляешь себя самого? Ведь наши с тобой речи по общественным вопросам настолько сходны по форме, что они, несомненно, дети одного отца, то есть родные братья, вернее даже — близнецы. Поэтому, если кто осудит мои речи, то и твоим достанется, а если их похвалят, то и .похвала выпадет на долю нам обоим. Именно поэтому ты, желая вознести хвалу своим собственным речам и в то же время избежать дерзкого самохвальства, сделал это, использовав мое имя. Но, любезный мой, скажи-ка, если стадо гусей назовет тебя гусем, а себя сочтет за лебедей, разве оно не ошибется в оценке и тебя и себя? Нет, если они скажут это нам, "мудрым аргивянам",[256] они не изменят ни нашего мнения о них, ни их мнения о нас. Эти люди кое в чем являются побежденными, кое в чем победителями, — а отнюдь не во всем побежденными; разве ты не видишь, что в питье они одолеют Кратина, в еде — Геракла;[257] они наслаждаются тем, что у них множество поваров, они обивают пороги многих домов и добиваются при этом столь многих благ, что я .действительно не могу дотянуться даже до их сандалий. Пусть же они и упиваются теми благами, о которых шла речь. А что касается тебя, то лучше бы ты оказывал благодеяния Цельсу, твоему ученику; ты сделаешь ему добро, если не скроешь от него ни одного из тех ухищрений, на изобретение которых ты затратил столько времени.
247
Гермоген — родом из провинции Понт, человек мягкого характера; занимался языческой философией, много путешествовал. Во время своего пребывания в Антиохии стал другом Либания.
251
Фемистий — философ и ритор второй половины IV в. н. э. См. отдел «Ораторское искусство».
257
Кратин — представитель древнеаттической комедии (VI — V вв. до н. э.). Самая поздняя его комедия «Винная бочка» одержала победу над «Облаками» Аристофана; в ней автор изображал самого себя, показывая свою слабость к вину. Геракл в комедиях выводился большей частью не как герой, а как обжора.