(7) Но великолепный блеск этого общества омрачается невежественным легкомыслием тех немногих, которые, словно предоставлена свобода всем порокам, впадают в преступный разврат и не помышляют о том, где они рождены, — хотя, по слову лирика Симонида[1077], первое условие разумного счастья в этой жизни — слава отечества. (8) Иные из них, полагая, что они могут себя увековечить статуями, страстно этого добиваются, словно бесчувственные медные изображения дороже для них, чем сознание честности и справедливости своих поступков, и даже хлопочут о позолоте этих статуй — почет, которого первым удостоился Ацилий Глабрион, разумом и оружием победив царя Антиоха[1078]. А как прекрасно, пренебрегая этими мелочами, взбираться на вершину истинной славы по крутому и длинному пути, как сказал некогда Аскрейский поэт[1079], — это показал Катон Цензор. Когда его однажды спросили, почему нет его статуи среди множества других, он сказал: "Я предпочитаю, чтобы благомыслящие люди удивлялись, почему я этого не заслужил; хуже было бы, если бы они злословили насчет того, чем я это заслужил".
(9) Иные, усматривая высшее отличие в необычно высоких колесницах[1080] и великолепии одеяния, потеют под тяжестью плащей, окутанных вокруг шеи и застегнутых у самого горла, вскидывая и колебля их частыми движениями рук, особенно левой, чтобы видно было длинную бахрому и чтобы сквозь развеваемую ветром тончайшую ткань просвечивала туника, пестро расшитая разнообразными фигурами животных. (10) Иные, напуская на себя важность, безмерно похваляются своими вотчинами, хотя бы их о том и не просили, хвастаясь преувеличенными урожаями со своих плодородных полей, широко раскинутых, как они воображают, от восхода солнца до заката, и не знают, что предки их, благодаря которым достигло таких размеров римское государство, стяжали славу не богатствами, а жестокими войнами: ни в чем не отличаясь от простых солдат в средствах, пище и одежде, доблестью побеждали они всякое сопротивление. (11) Поэтому-то на погребение Валерия Публиколы собирали складчину, вдова Регула с детьми в нужде жила на пособия от друзей ее мужа, а дочь Сципиона получила приданое из государственной казны, так как знати было стыдно, что цветущая девушка остается не замужем оттого, что отец ее беден и в отлучке[1081].
(12) А теперь, если ты, достойный приезжий[1082], явишься для утреннего приветствия к какому-нибудь богатому и оттого зазнавшемуся человеку, то в первый раз он примет тебя как долгожданного гостя, осыплет расспросами, заставит лгать, и ты подивишься, что столь высокое лицо, впервые тебя видя, оказывает тебе, маленькому человеку, такое заботливое внимание, и, пожалуй, пожалеешь, что ради такого счастья не приехал в Рим на десять лет раньше. (13) Но если ты, обнадеженный такой обходительностью, сделаешь то же самое на следующий день, то будешь торчать как незнакомый и нежданный посетитель, а твой вчерашний любезный хозяин долго будет перебирать в уме своих клиентов, соображая, кто ты и откуда. Если же ты, будучи, наконец, признан и принят в число друзей дома, будешь три года подряд поздравлять хозяина по утрам[1083], а затем три дня проведешь в отлучке и вернешься опять к прежним отношениям, тебя не спросят, где ты был, и не беда ли какая заставила тебя уехать, а понапрасну будешь ты весь свой век унижаться перед высокомерным болваном. (14) А когда, спустя известное время, начнутся приготовления к долгим и несносным пирам или распределение праздничных подачек, то хозяева как бы с опаской раздумывают, стоит ли пригласить, кроме тех, кого приходится звать из благодарности, также и чужого человека. И если, зрело поразмыслив, они решатся на это, они пригласят того, кто ночует у дверей цирковых возниц, или мастерски играет в кости, или притворяется знатоком тайных наук. (15) А людей образованных и трезвых избегают, считая их бесполезными неудачниками; к тому же и номенклаторы[1084] обыкновенно продают эти и подобные приглашения, за известную мзду допуская к пирам и подачкам темных и безродных прихлебал со стороны.
1077
Плутарх («Демосфен», I), приводя эту сентенцию, ссылается на энкомий в честь Алкивиада, приписываемый Еврипиду. Упоминание о Симониде — по–видимому, ошибка.
1078
Маний Ацилий Глабрион победил сирийского царя Антиоха III при Фермопилах в 191 г. до н. э. Позолоченную статую ему воздвиг его сын в 181 г.
1079
Гесиод, происходивший из местечка Аскра в Беотии. Имеется в виду следующее место («Труды и дни», 289 сл.):
1081
Валерий Публикола — легендарный участник свержения царской власти в Риме, консул первых лет республики. Атилий Регул — римский полководец в первой Пунической войне; по преданию, попал в плен к карфагенянам, и они послали его в Рим с просьбой о мире, взяв с него клятву вернуться. Регул вместо этого посоветовал римлянам воевать до близкой победы; затем, верный своему слову, он вернулся в Карфаген и был там убит. Далее упоминается Гней Корнелий Сципион Африканский Старший, победитель Карфагена во второй Пунической войне, в течение восьми лет непрерывно воевавший в Испании.
1084
Номенклатор — раб, который должен был знать в лицо и по именам всех лиц, знакомых или нужных хозяину, чтобы напоминать ему их при встрече, при созыве гостей или (в эпоху республики) при агитации перед выборами.