Они "интересны" в нашем смысле слова, т. е. занимательны. Это стремление изобразить душевные переживания и мысли рядового человека проявляется порой на материале, как будто мало пригодном для этой цели, а именно в новых переработках мифов глубокой древности (см., "например, поэмы Квинта Смирнского, Коллуфа или прозаический "Дневник Троянской войны" Диктиса Критского).
Постепенно совершенствуется уменье изображать наглядно мелкие детали окружающей обстановки, повседневного быта, одежды и занятий действующих лиц: все эти черты можно без труда заметить и в "Эфиопике" Гелиодора, и в письмах Филострата и Алкифрона; даже имеются попытки применить тот прием, который теперь называют "речевой характеристикой", — имитацию речи того или иного лица в зависимости от его занятий и общественного положения.
Это постепенное, но совершенно явное перемещение художественных тенденций из области общественных интересов и общезначимых типовых явлений в индивидуализированное изображение внутреннего мира оказало свое влияние и на отбор жанров, играющих ведущие роли в поздней античной литературе.
Соотношение литературных родов и жанров в эту эпоху как в греческой, так и в римской литературе иное, чем во все предшествующие периоды. Первое, что бросается в глаза в литературе греческой, это — почти полное отсутствие лирической поэзии: кроме нескольких дошедших до нас отнюдь не очень значительных стихотворений поэта II века Месомеда (см. стр. 29), мы имеем от этих веков только эпиграммы; некоторые из них — особенно эпиграммы Паллада — имеют художественную ценность, но их все же нельзя назвать лирикой в полном смысле этого слова.
В римской литературе в этот последний период ее существования выдвигается ряд поэтов, оставивших нам немало хотя и не слишком глубоких, но чрезвычайно изящных и разнообразных по форме стихотворений именно на те темы, которые принято называть "лирическими": в них воспевается красота, юность, весна, любовь. Многие из поэтов этого времени — едва ли не лучшие — остались безымянными: таковы авторы "Ночного празднества Венеры", "Гимна Солнцу", "Песни гребцов". Сборник этой поздней лирики, известный под названием "Латинской Антологии" и составленный, по-видимому, в начале VI века, является последним образцом лирики языческого мира.
Кроме этих "осенних цветов", до нас дошли многочисленные стихотворения прославившегося в IV веке поэта Авсония, уроженца Галлии, достигшей к этому времени высокой степени культуры и славившейся своими университетами в Бурдигале (Бордо) и в Отёне. Авсоний — образованный и плодовитый поэт и искуснейший версификатор, но лишь немногие его творения продиктованы подлинным живым чувством, большинство их — продукт школы и размышления; немало и хитроумных фокусов, которые даже сам Авсоний верно оценил, назвав их "Шутки мастерства".
Как это ни странно, гораздо выше в отношении выражения искренних чувств стоят безыскусственные, нередко нарушающие метрическую схему эпитафии, найденные на надгробных памятниках: многие из них отступают от традиционных форм и дают живую характеристику умершего или высказывают в наивной и трогательной форме горестные чувства, вызванные утратой близких.
Еще беднее представлено драматическое творчество этого времени: как видно, уже Плиний не напрасно сетовал на падение вкусов зрителей, которые всякому серьезному представлению предпочитали плясунов и пантомимов, разыгрывавших сцены, порой весьма непристойные. Кроме небольшой латинской комедии "Кверол", до нас не дошло никаких образцов драматического искусства, да и сведения о нем крайне скудны. Христианская драма "Христос страдающий" по своей теме уже предваряет средневековые драмы на религиозные темы, а по композиции не является самостоятельным произведением какого-либо христианского поэта (прежде ее ошибочно приписывали Григорию из Назианза, "Богослову"). Эта драма составлена из отдельных стихов трагедий Эсхила и Еврипида, а также из поэмы "Александра" эллинистического поэта Ликофрона. Такого рода сочинительство получило название "центонной" (т. е. "лоскутной") поэзии и являлось по существу литературным фокусом, забавлявшим людей эрудированных — поскольку для составления такой стихотворной мозаики требовалась огромная память и начитанность, — но лишенных самобытного таланта. Пример такого же "центонного" произведения на латинском языке дал Авсоний, составивший из полустиший "Энеиды" Вергилия описание свадебного празднества. Авсоний предпринял этот бесполезный труд будто бы потому, что поспорил с императором Валентинианом, утверждавшим, что ни в одном произведении Вергилия нет ни одного грубого слова и ни одной неприличной сцены; Авсоний взялся доказать обратное и составил свое описание свадьбы с непристойнейшими подробностями, не прибавив ни одного своего слова.