1. Зефиры веют нежные,
Восходит солнце теплое,
Земля раскрыла грудь свою
И дышит вешней сладостью.
2. Одета багряницею,
Весна идет царицею,
Луга цветами сеяны,
Леса листвою зелены.
3. Повсюду птицы гнезда вьют,
А звери гнезда делают,
И сквозь листву древесную
Несется песнь чудесная,
4. Все вижу я, все слышу я,
Но, ах, полна душа моя
Не радостью живительной,
А горестью томительной.
5. Сижу я здесь совсем одна,
От мыслей тягостных бледна,
Ни света нет очам моим,
Ни пенья нет ушам моим.
6. Весна всемилосердная,
Услышь и пожалей меня —
Среди цветов, листов и трав
Моя душа скорбит, устав.
1. Приди, подружка милая,
Приди, моя желанная,
Тебя ждет ложница моя,
Где все есть для веселия.
2. Ковры повсюду постланы,
Сиденья приготовлены,
Цветы везде рассыпаны,
С травой душистой смешаны.
3. А вот тебе и стол накрыт
И всеми яствами покрыт,
Вино чистейшее блестит,
И все здесь душу веселит.
4. Звенят звуки прелестные,
Играют флейты звонкие,
И в лад певцы ученые
Заводят песни складные.
5. Смычок струны касается,
С музыкой песнь сливается.
И слуги появляются,
И кубки наполняются.
6. «Пошла гулять я в темный лес,
Пошла искать укромных мест,
Претят мне толпы шумные
И стогны многолюдные.
7. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
8. Мне в радость не богатый пир,
А в радость мне беседы мир,
Не пышных яств обилие,
А лишь сердечность милая».
9. Нам есть, чем душу радовать,
Зачем же нам откладывать?
Ведь рано или поздно ведь
С тобой нам праздник праздновать!
10. Приди, сестрица милая,
Люблю тебя всем сердцем я,
Приди же, свет моих очей,
Приди, душа души моей!
1. Отрок, подобие прекрасной Венеры,
Всей чистоты людской затмивший примеры,
Бог да хранит тебя, Бог истинной веры,
Создавший землю, хлябь и звездные сферы!
Пусть не грозят тебе воры-лицемеры,
Пусть Клото выпрядет нить твою без меры!
2. «Храните отрока!» — молю не для вида,
А с сердцем искренним трех сестер Аида,
Клото, Атропу и ту, что Лахезида.
Будь тебе помощью Нептун и Фетида,
Когда ты пустишься по волнам Тезида [5].
Ах, уплываешь ты, горька мне обида:
Как буду жить, тебя потеряв из вида?
3. Кость материнская, земные каменья
Были материей людского творенья[6].
Ах, не из них ли ты создан в день созданья,
Кого и слезные не тронут рыданья?
Без олененочка томлюся, как лань, я,
А ты лишь высмеешь все мои стенанья.
1. О Рим, столица ты мира великая,
Все города земли превосходящая,
Кровью святых мужей вся обагренная.
Кринами чистых дев вся убеленная:
Неумолкаемо нами хвалимая,
Славься, во все века благословенная!
2. Петр, о вратарь небес многовластительный,
Слушай прошения наши внимательно!
Все дважды шесть колен судя рачительно,
Ты отнесися к ним доброжелательно:
Всем, кто на суд к тебе шел своевременно,
Свой приговор скажи ты сострадательно.
3. Павел, о внемли всем нашим молениям:
Всех любомудров ты сверг своим рвением.
В доме всевышнего ставший рачителем,
Ты ублажи всех нас Божеским яствием:
Вечной премудрости полный учением
Полни и нас всегда всем своим знанием.
Если бы Ратхер Веронский жил столетием раньше, он был бы видной фигурой среди энергичных богословов-администраторов каролингского времени; если бы Ратхер жил столетием позже, он нашел бы себе место в бурной борьбе между императорской и папской властью. Но жизнь его пришлась на самое глухое и бесплодное время — на первую половину X в.; и поэтому его редкая начитанность, замечательный талант и кипучий темперамент были растрачены на склоки с ничтожными современниками, клиром и мирянами, и на душераздирающую вражду с самим собой.
Он одинаково известен как Ратхер Люттихский и Ратхер Веронский — это следствие егo бурной судьбы, которая носила его из конца в конец Европы, из Нидерландов в Италию и обратно. Он родился близ Люттиха (Льежа) ок. 887 г. в знатной семье, получил образование в местном монастыре Лобб: здесь были заложены основы его эрудиции (в богословии — главным образом, по сочинениям Августина и Григория Великого, в античных авторах — вплоть до редчайших по тому времени Плавта и прочитанного им уже позднее, в Вероне, Катулла), а также и его вкуса к вычурному и витиеватому стилю, унаследованному от нидерландских ирландцев. Быстро почувствовав свое превосходство над окружавшим его обществом, он уверился в своем праве на обличение невежества и нехристианского образа жизни современников и стал искать для себя место, которое было бы его достойно.
вернуться
Тезид — Адидже, река в восточной Ломбардии. Во второй строфе стихотворения не 6 стихов, как в других, а 7 — может быть здесь имела место ученая интерполяция переписчика.
вернуться
Античная реминисценция (из Овидия) — миф о Девкалионе и Пирре, после всемирного потопа создававших новое поколение людей из брошенных через голову каменьев.