Кроме проповедей, Василий писал полемические сочинения по догматике. Его трактат «О святом духе», содержащий тонкий анализ логико-диалектических конструкций (под сильным влиянием Плотина), доказывает, что у него была настоящая философская одаренность; но философ в нем был до конца подчинен политику и богослову. Среди его «толкований» на библейские тексты выделяется Шестоднев — цикл проповедей на тему рассказа о сотворении мира из Книги Бытия. Сочетание серьезных космологических мыслей, занимательного ходового материала позднеантичной учености и очень прочувствованного изложения сделали Шестоднев в средние века излюбленной книгой любознательных читателей. Уже в V в. Шестоднев был переведен на латинский язык (а еще раньше появилась латинская переделка, составленная Амвросием Медиоланским); впоследствии его читали и на Руси.
Наконец, живого Василия, человека, который много знал, много передумал и очень хорошо знал жизнь и людей, который мало походил на условную схему благостного святителя, каким его сделала традиция, показывают его письма. Для своей эпохи, для понимания ее политической и духовной жизни, ее бытовых отношений это такой же незаменимый документ, каким переписка Цицерона является для своей. Письма Василия Кесарийского начали собирать рано (инициатором здесь был его верный друг Григорий Назианзин); они быстро завоевали популярность. В 1884 г. был опубликован папирус, относящийся к V в.; он содержит подборку выписок из переписки Василия, выполненную в расчете на широкого читателя.
Девять бесед на Шестоднев[22]
1. Тому, кто хочет повествовать об устройстве мира, надлежит сначала сказать, как возникали видимые вещи. Ведь он должен передать историю создания неба и земли, которые произошли не сами собою, как представляли себе некоторые люди, но имели причиной бога.
2. «Вначале сотворил бог небо и землю» — глубина этой мысли сковывает мою речь. С чего же начать? Как приступить к толкованию? Обличать ли суетность язычников? Или возвеличить истину нашего учения?
Эллинские мудрецы много рассуждали о природе, и ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым; потому что последующим учением всегда опровергалось предшествующее. Поэтому нам и не нужно обличать их учения: их самих достаточно друг для друга, чтобы они себя же опровергали! Ведь те, кто не знал бога, не допускали, что происхождение всех вещей зависит от разумной причины; а в соответствии с этим своим глубоким неведением они судили и о прочем. Поэтому одни прибегали к материальным началам и причину всех вещей приписывали стихиям космоса; другие представляли себе, что природу видимых вещей составляют атомы и неделимые тела, тяжесть и пустота; так что рождение и разрушение происходят, когда неделимые тела то соединяются, то отдаляются, а в телах, существующих дальше других, причина продолжительного их существования заключается в крепчайшем сцеплении атомов. Поистине те, которые пишут это, словно ткут паутину, предполагая, что начала неба, земли и моря столь мелки и слабы. Они не умели сказать: «вначале бог сотворил небо и землю». Поэтому вселившееся в них безбожие внушило им ложную мысль, будто все существует без порядка и управления и приводится в движение как бы случаем. Чтобы и мы не подверглись тому же, описывающий мироздание прямо, в первых словах, просветил наш разум именем бога, сказав: «вначале сотворил бог».
3. …Тот, кто сказал: «вначале сотворил бог небо и землю», — умолчал о многом: о воде, о воздухе, об огне и об изменениях, которые они производят, хотя все это в качестве наполняющих мир вещей существовало в целом, — изложение этого не коснулось, чтобы приучить наш ум к самостоятельной работе и дать ему возможность на основании немногого делать общие заключения. Поэтому раз не сказано о воде, что сотворил ее бог, а сказано, что земля была невидима, подумай сам, чем именно она была закрыта и отчего была недоступна зрению?
Огонь не мог ее заслонять. Ведь огонь несет свет и делает скорее видимым, чем скрытым, все, к чему он приближается. Также и воздух не был тогда покровом земли. Ведь природа воздуха тонка и прозрачна, она поглощает все видимые образы и передает их взорам видящих. Итак, нам остается представить, что над земной поверхностью возвышалась вода; влажное начало отделено еще не было. А поэтому земля была не только невидима, но и неустроена. Ведь излишек влаги даже и теперь бывает препятствием для плодородия. Поэтому причина и невидимости и неустроенности земли одна и та же, — если только под устройством земли подразумевать свойственное ей естественное убранство: волнующиеся в долинах нивы, зеленые и пестреющие различными цветами луга, цветущие холмы и покрытые тенистыми лесами вершины гор. Всего этого еще не было. Земля по силе, вложенной в нее создателем, хотя и готова была все это породить, однако же ожидала подходящего времени, чтобы по божию повелению произвести на свет свои плоды.