Под именем Симеона Метафраста сохранилось довольно много произведений: два сборника этическо–дидактических извлечений из сочинений Василия Кесарийского, Макария Египетского, Иоанна Златоуста, 9 писем, несколько речей, духовных песнопений и проповедей, одна из которых, «Плач богоматери над гробом спасителя», стала известна в древнерусской литературе благодаря заимствованиям из нее у Кирилла Туровского (XIII в.) в слове «О снятии тела Христова со креста и о мироносицах»[125]. Но основным трудом, прославившим Симеона не только среди современников, но и потомков, был труд по собиранию и обработке житий святых. Эту работу, согласно свидетельству Пселла, Симеон предпринял по указанию императора и некоторых наиболее образованных лиц византийского общества[126]. К сожалению, Пселл не называет императора по имени, и потому время, когда Метафраст приступил к своей работе, остается неизвестным.
Подобной целью, возможно, задавались в Византии и до Симеона, о чем свидетельствует немало греческих рукописных вариантов жизни одного и того же святого или мученика. Но до Симеона никто не исполнил такого труда в столь значительном объеме и не добился такого успеха в литературной отделке текстов. Разумеется, эту огромную работу Симеон проделал не один. По словам Михаила Пселла, «вокруг Симеона было собрано немало помощников: одни из них записывали первоначальный текст, другие переписывали его. Кроме того, были такие лица, которые просматривали записанное с целью выправить смысловые ошибки, допущенные переписчиками. Сам Симеон из–за громадного количества текстов, подлежавших пересмотру, не имел возможности несколько раз возвращаться к одному и тому же сказанию и пересматривать его»[127].
В «Энкомии Метафрасту» Пселл пишет о целях и методах работы Симеона, а также разъясняет, почему возникла необходимость переработать древние сказания. Оказывается, художественные качества, а нередко и содержание сказаний о жизни христианских святых и мучеников, написанных до Симеона в разное время разными авторами, подчас малообразованными монахами, не отвечали утонченным вкусам ученых византийцев второй половины X в. «Одним казалось невыносимым сухое повествование, у других рассказы вызывали просто смех: в них не было ни стройной композиции, ни последовательности мысли; грубый слог неприятно резал ухо и вызывал скорее досаду, нежели доставлял удовольствие»[128].
Судя по сообщениям Пселла, Метафраст ограничивался в основном стилистической обработкой сказаний: «Симеон знал множество способов построения фраз и в достаточной степени пользовался ими так, чтоб его могли слушать и ученые мужи, и люди из простого народа. Он удовлетворил вкус тех и других, ибо ритм и красота его слога привлекали как образованного слушателя, так и непросвещенного. Тем и другим нравились его краткость и достоверность… При этом Симеон преследовал две цели: подражать первоначальному автору в построении повествования и наилучшим образом сохранить его этический образец. Симеон был чрезвычайно внимателен к древним образцам и не отступал от них, чтобы не казалось, что он создает нечто новое, не соответствующее образцу. Симеон переделывал только внешний вид сказания, не меняя материи, но выправляя погрешности в выражениях. Он не вводил новых мыслей, но изменял речевые обороты, и речь его, избегавшая неровностей повествования и смешения тем повествования, не сбивалась и не расстраивалась»[129].
Некоторые приемы обработки Метафрастом существовавших до него житий можно понять при сопоставлении написанного им «Жития Галактиона и Эпистимии» с русским вариантом этого жития, помещенным в Четьях–Минеях (ноябрь, 23–25 дни). Русский вариант, представляющий собой перевод с утраченного греческого оригинала, отличается от того, что написал Метафраст: житие начинается с пространного вступления сугубо богословского содержания, отсутствующего у Метафраста; далее рассказ Левкиппы о рождении Галактиона сильно отличается от изложения Метафраста; кроме того, в русском тексте правитель, подвергший Галактиона и Эпистимию мученичеству, назван по имени, тогда как Метафраст не дает его имени. Но все же основное содержание жития в русском и греческом вариантах одинаково.