Мышки, которых много раз кусали фаланги, никогда не заболевали.
После опытов наших невольниц приходилось отпускать из клетки. Для этого выбирали какую-нибудь уютную долинку. На юге нашей страны домовые мыши, к виду которых принадлежат и лабораторные мышки-альбиносы, свободно живут в природе. Трудно было рассчитывать, что наши спутницы, изнеженные длительным содержанием в неволе, смогут возвратиться к жизни своих вольных собратьев и предков. Но не возить же их с собою в экспедиции.
Обычно мышек мы выпускали, прежде чем сняться с бивака. Сегодня же мы дали им свободу немного раньше. К вечеру одна мышка пришла в палатку, другая, как потом оказалось, вырыла под палаткой небольшую норку, третья нашла для себя место под колесом машины и не пожелала оттуда уходить. Осталась неясной судьба только четвертой мышки. Крошечные красноглазые зверьки своим умишком как-то осознавали таящуюся в незнакомой для них природе опасность и предпочли находиться под опекой человека.
Наши сердца были покорены. Мышки, водворенные обратно в клеточку, поехали с нами путешествовать дальше, до самого дома. Потом мы сдали их в лабораторию.
После завтрака я, как всегда, захватив полевую сумку и фотоаппарат, отправился побродить. У самой воды бережок реки Или был весь испещрен следами. Всюду виднелись крупные отпечатки лап фазанов. Птицы выходили из зарослей тугаев на открытое место погреться на солнышке, попить воды и обязательно поклевать мелкие камешки. Бродили здесь сороки и вороны. Возле дохлого судака, выброшенного на берег, весь ил был истоптан. Маленькая лиса-корсак пробежалась по самой кромке воды в расчете поживиться дохлой рыбой. Нежные крестики следов трясогузок и куличков-перевозчиков, будто изящная вышивка, тонкой вязью украшали почву.
Встречались и странные следы — похожие на закорючки. Их оставили жабы. Ночью эти внешне неповоротливые создания направлялись к воде искупаться, напиться воды, смочить свою бородавчатую кожу. Следы жаб были разными, и большими, и маленькими, а одна жаба — настоящий великан — расчертила прибрежный песок затейливыми узорами.
Все следы мне были хорошо знакомы, и ничего в них не было нового. Так казалось. И вдруг я увидел… То, что я увидел, было совсем необычным. По мокрому бережку рядом с водой тянулась цепочка аккуратных отпечатков совершенно мне неизвестного животного. Было похоже, будто оно небольшое, размером примерно с суслика и с копытцами на ногах. Да, с настоящими копытцами! Они отпечатались глубокими черточками с заостренными кончиками и округлыми основаниями.
Я не выдержал, позвал товарища, поделился с ним новостью. Вместе стали осматривать следы, делать фотографии. Под косыми лучами поднимающегося над рекой солнца отпечатки ног были четкими. Таинственное животное прошло мелкими шажками. У обрывчика след исчез, и более его нигде найти не удалось.
Я терялся в догадках. Следами животных интересовался давно, неплохо их знал, но такое видел впервые.
Кто же хозяин следа, у кого на ногах такие крохотные копытца? Ни одно из обитавших здесь животных не могло оставить таких следов. Они явно принадлежали неизвестному и таинственному зверьку. И воображение рисовало совершенно особенное животное, необыкновенно редкое, быть может, даже исчезающее, очень осторожное, обязательно ночное, старательно избегающее встречи с человеком. Вот бы его увидеть и изловить! Как бы удивился мир зоологов!
Находка казалась невероятной. Но был же не так давно описан крошечный зверек из пустыни Бетпакдала — боялычная соня, которую пришлось отнести к специальному семейству. В наше время новое семейство для млекопитающих — величайшая редкость!
Прошло несколько часов. Мы собрались ехать дальше, свернули бивак, уложили в машину вещи. Прежде чем тронуться в путь, я пошел еще раз взглянуть на загадочные следы. Солнце поднялось высоко, отпечатки ног незнакомца стали мягче и не так контрастны. И только тогда в одном месте я заметил едва различимый отпечаток третьего, теперь уже стало ясно, не копытца, конечно, а пальца и перепонки между ними. Все стало понятным. Следы принадлежали ондатре с очень странной походкой. Почему-то на ходу она опиралась только на два передних пальца, которые глубоко, словно копытца, врезались в мягкую почву.
Жаль, что таинственного и неизвестного зверька не оказалось в природе!