Тут и произошло то, что меня так поразило. Ворона схватила в клюв свою добычу, освободила ее из лап, подняла и… бросила вниз как раз под самый нос собаки. Ее движения были так ясны и характерны, что сомневаться не приходилось: ворона не уронила, а умышленно и расчетливо бросила вниз добычу. Фокстерьер слегка опешил от неожиданности, отскочил в сторону, но тотчас же ткнулся мордой в вороний подарок и схватил его зубами. Ворона же уставилась вниз, как мне показалось, с любопытством поблескивая черными глазами.
Я не разрешаю собаке поднимать отбросы, валяющиеся на улице, и она хорошо знает команду «брось!». На этот раз мне следовало бы помолчать, посмотреть, что будет дальше. Но я, не подумав, закричал на своего пса. Ворона испугалась, перелетела на другое дерево и хрипло закаркала. Это была та, которая прилетала к нам каждый год.
Добычей вороны оказался кусок говяжьей кости с торчащими сухожилиями и кусочками мяса.
Я невольно вспомнил известную басню Крылова про ворону, лисицу и кусочек сыра. Кто знает, быть может, не раз в народе видали, как сытая ворона бросает кусочки еды голодной собаке. Наверное, такое происходило не так уж и редко. Только думали, что птица свою добычу случайно роняет. Отсюда и родилось слово «проворонил», потому и дедушка Крылов басню сочинил. Дело же, скорее всего, в другом.
Вообще вороны все видят, все замечают, ничто не ускользает от их внимания.
Как-то в парке, что недалеко от нашего дома, я увидел собаку, которая закапывала в снег свою добычу, по собачьему обычаю забрасывая ее носом. Видимо, она была не голодна, раз решила сделать запас. Но за собакой, оказывается, внимательно наблюдала ворона, и, едва только та направилась куда-то по своим делам, птица тотчас же слетела на землю и уселась на то место, где была зарыта еда. Ворона торопилась, наверное, не одна она наблюдала за собакой. Но хозяйка поживы была опытной и, видимо, не раз имела дело с воронами, она заметила воровку, ринулась к ней, прогнала, вытащила из снега свою добычу, некоторое время, оглядываясь по сторонам, медлила, потом все же съела. Решила лучше себя заставить есть, чем отдать вороне. Куда от них денешься, когда они всюду сидят на деревьях.
В большом городском парке имени 28-ми панфиловцев живут две белочки, на бывшем кафедральном соборе, в котором находится краеведческий музей, гнездится много голубей, на деревьях зимою немало ворон, да вездесущие воробьи. Иногда с дочерью я хожу в этот парк кормить голубей. Они привыкли к посетителям, и едва только показываешься с кульком на площадке возле музея, как все спешат на кормежку большущей стаей. Вороны вообще пренебрегают зерном и хлебом, охотятся за чем-то более существенным. Лишь иногда к большой стае голубей, усиленно клюющей зерно, не спеша подлетит одна из ворон и важно пройдется в сторонке, как бы проверяя, чем потчуют птиц.
Белки тоже привыкли к своим опекунам. Но резвые зверьки не берут что попало, а предпочитают кедровые орехи, меньше любят орехи грецкие, расколотые, еще меньше — орехи земляные. Любят они и конфеты, но только шоколадные. В общем, избалованные белочки. Их вкусы хорошо изучили алмаатинцы. Всем приятно, особенно детям, когда шустрое и пушистое создание соскакивает со ствола дерева и садится на руку.
Однажды я наблюдал забавную картинку. Белочек кормил орехами пожилой мужчина. Подошла девочка, протянула конфету. Белочка, расправившись с орехами, схватила лакомство, прыгнула на дерево, поднялась повыше, немного погрызла конфету и потом, поднявшись еще выше, спрятала угощение в развилку ветки.
В стороне, метрах в семидесяти, почему-то на земле сидело почти неподвижно с десяток ворон. Тотчас же одна из них поднялась, подлетела к дереву, села на него и боком-боком подскочила к развилке ветки, схватила конфету и умчалась с нею к своим. Добыча была дружно расклевана воронами.
Так произошло дважды.
Когда белочки основательно наелись и им надоело угощение, они разбежались в разные стороны. Разлетелись и вороны.
Не знаю, одна и та же, или две разные вороны прилетали за конфетой, но ясно, что промысел хитрых птиц был давно и отлично отработан.
Конец лета. По пустыне медленно катится лавина овец, позади нее, покачиваясь в седле, едет чабан. На горизонте над пустынными горами застыли белые облака. Овцы мирно пасутся. Впереди отары важно вышагивают черные скворцы. Некоторые птицы уселись на спины овец, поглядывают по сторонам, отдыхают. Вот стайка скворцов, будто по негласному сигналу, внезапно взмыла в воздух, унеслась к горам и растаяла в синем небе. Через полчаса я вижу, как скворцы снова проносятся над отарой и, резко спикировав, садятся перед ней на землю. Или, быть может, это другая стая?