Но мне сопутствует удача. Из-за холма показывается знакомая горка. С каждой минутой она все ближе, вот она почти рядом, но у ее основания, где прежде виднелось светлое облачко, нет ничего особенного. Светлая почва изрешечена отверстиями нор, и стоят возле них столбиками песчанки, подавая тревожные мелодичные крики. И все…
Можно возвращаться обратно. Я подхожу ближе и вижу в самом центре колонии большую нору. Она вырыта, без сомнения, волком, и на бутанчике, затвердевшем после весенних дождей, сохранились следы множества волчьих лап. В стороне валяется несколько костей животных. Волчица здесь воспитала выводок и теперь с ним ушла.
Так вот откуда пульсировавшее облачко! Заботливая мать рыла нору и выбрасывала наружу сухую землю, пылила. Но самое интересное, что она избрала местом для жилища колонию песчанок. О подобном вряд ли кто слышал! Впрочем, чего тут удивительного? В почве, изрешеченной ходами, так легко было рыть логово.
Почему же здесь живут песчанки, как они удержались рядом с хищником? Вблизи нет других колоний, куда бы зверьки могли быстро переселиться. Значит, волчица с выводком жила вместе со своей исконной добычей. Но кто этому поверит! Хотя почему? В гнездах орлов селятся мелкие певчие птицы, полярная сова устраивает гнездо рядом с выводком гусей и т. д. Хищнику незачем истреблять зверьков возле своего жилища, охотиться полагается вдали от логова. К тому же зоркие песчанки, когда волк спал в своем логове, наверное, не раз оповещали своего опасного квартиранта о приближении тех, от кого можно ожидать неприятности. И все же жилище волка среди нор песчанок необычно. Перевидав великое множество колоний этого грызуна, я встретил такое впервые. Необязательно звери должны жить по определенному шаблону. Среди них могут оказаться «изобретатели» новых норм поведения.
Рано утром я и Николай бодро вышагиваем по похожим друг на друга барханам глухой пустыни Сарыишикотрау. На небе ни облачка, ярко светит солнце. Вскоре исчез из вида бивак. Поглядывая то на компас, то на солнце, мы направляемся сперва на запад и неожиданно натыкаемся на едва заметную, почти занесенную песками дорогу. Она приводит нас к колодцу. Возле него — давние следы человека.
В стенках колодца в щелях между бетонными плитами воробьи ухитрились устроить свои гнезда. Сейчас голосистые птенчики орут во всю глотку, требуя пищи, а колодец, как резонирующая труба, усиливает звуки этого своеобразного концерта.
Бредем дальше. Вокруг все та же равнина, редкий саксаул, барханы. И вдруг впереди легкое облачко и стадо галопирующих животных. Склонив книзу горбоносые головы, деловито, размеренными скачками мимо промчались сайгаки, пересекли наш путь и скрылись. Забираемся на вершины барханов, осматриваем в бинокль местность. Вокруг опять все те же однообразные барханы да понижения между ними.
Иногда на пути — глубокие чашеобразные выдувы песка, подобные кратеру вулкана. На их склонах обнажаются погребенные такыры: под толстым слоем белой глины такыра виден песок и ниже его опять слой глины. На дне одного большого котлована я замечаю округлый черный камень. Он поблескивает светлыми включениями, тяжел, необычен. Откуда здесь, на громадном пространстве пустыни, где один песок да светлая глина, такой камень? Не метеорит ли? Возьмем с собою!
На такырах, когда они были еще влажными, оставили следы джейраны, сайгаки и одичавшие лошади. Кое-где видны отпечатки волчьих и лисьих лап. Теперь, когда такыры высохли и отвердели, следы сохранятся долго, до самых осенних дождей, если только они будут.
Пора возвращаться обратно. Примерно я знаю направление. Но достаточно нам, даже пользуясь компасом, хотя бы немного отклониться в сторону, чтобы миновать бивак, его не заметив. Придется воспользоваться помощью собаки.
— Кирюша! — говорю я своему четвероногому другу. — Пойдем домой, на место!
Собака должна понять команду, не зря я потратил время на ее обучение. Она глядит на меня внимательно и долго, слегка склонив набок голову, потом оглядывается во все стороны, как бы что-то припоминая, и наконец идет вперед. Поведение ее настолько выразительно, что мы не удержались от смеха.
Теперь, повторяя изредка команду, я всем своим видом показываю, что иду только за собакой. Но наш пес берет путь заметно правее, чем я полагал. Ну что же! Доверимся ему. У него внутренний компас работает во много раз лучше, чем у нас. Идем долго. Наконец с бархана видим бугор, возле которого расположены наша палатка и машина. Молодец, Кирюшка! Вывел нас к «дому».