Выбрать главу
Следы на бархане

От неожиданной апрельской жары в пустыне проснулись ящерицы и замелькали от куста к кусту, исписали все барханы следами. В пустынях много разных ящериц. Я брожу по песку и поглядываю на следы. Тут, кроме ящеричных, много всяких других. Наследили жуки, тушканчики, песчанки, хорьки. А вот и типичный змеиный след — гладкая извилистая дорожка-ложбинка. Что-то очень много таких следов. Не может быть такого! Пригляделся внимательно и увидел по бокам ямки от крохотных ножек. Выходит, обманулся. Не змеиные это следы — ящерицы ползали по-особенному, по-весеннему, прочеркивая животиками песок и оставляя следы. Их надо понимать, как приглашение к свиданию. Никогда я прежде такого не видел.

Вспомнилось: во время гона ранней весной ласки, хорьки и куницы, прыгая по снегу, нарочно припадают к нему брюшком, прочеркивая ложбинку. Такие следы охотники-промысловики называют «ползунками».

Вижу я и ящерицу, самую забавную, ушастую круглоголовку. Она заметила меня, остановилась, прижалась к песку и стала выделывать хвостиком уморительные фокусы. Закрутит его колечком, раскрутит, энергично и сильно потрясет кончиком и снова закрутит аккуратной спиралькой. Когда я протянул к ящерице сачок, она неожиданно раскрыла рот, оттопырила в стороны кожные складки на голове и ощерила большую, красную и даже немного страшную пасть.

Присел в стороне от ящерицы, отдыхаю. Ей же надоело фиглярничать, помчалась по бархану, но не как всегда, а прижимаясь животиком к песку и оставляя следы, подобные змеиным. Подтвердила мою догадку.

Ушастая круглоголовка — забавное создание. Попробуйте ее напугать, и она быстро раскроет свою поддельную пасть. Невольно отшатнешься и подумаешь: «Чего доброго, укусит!»

Убедившись, что ее преследуют, она быстро, несколькими боковыми движениями потонет в песке, оставив на месте своего погружения едва заметный узор.

К подобному приему прибегают многие жители песчаной пустыни. Зарываются в песок удавчик, один вид небольшого паучка, песчаная кобылочка.

Удивительно симпатична другая ящерка — такырная круглоголовка. Вот она выскочила из-под ног, отбежала на несколько метров и остановилась, замерла, растворилась на фоне пустыни, стала неразличимой в своей удивительной обманчивой покровительственной окраске. Будто надела сказочную шапку-невидимку.

Поймать эту ящеричку легко. В руках она обычно тотчас же успокаивается, лежит тихо, будто безропотно повинуясь своей судьбе. Но это не мешает ей при случае обмануть бдительность, внезапно спрыгнуть с руки и броситься наутек. Она очень хорошо переносит неволю, легко становится ручной, но ест плохо и постепенно хиреет.

Я очень люблю эту ящеричку с круглой головой, она всегда подкупает своим удивительным миролюбием и покорностью. Однажды эта ящеричка показала неожиданный фокус, когда я ее прикрыл рукой. Внезапно перевернулась на спинку и застыла на месте — вся на виду с ярко-заметным белым брюшком. Притворилась мертвой. Кому она нужна такая! Не ожидал я, что такырная круглоголовка способна на такой обман. Видимо, какая-то особенная, изобретательная. В поведении животных часто заметны индивидуальные особенности.

Я сделал вид, будто обманут, оставил в покое искусную притворщицу, отошел в сторону, подождал. Представление продолжалось недолго. Малютка неожиданно быстро перевернулась и прытко умчалась к ближайшему кустику. Затаилась там и будто вновь надела шапку-невидимку, исчезла с глаз. Снова обманула!

Как-то ночью залаяла собака. Пришлось выбираться из палатки. Наш бивак располагался подле большого бархана. Черное южное небо сверкало звездами, неясными силуэтами виднелись кусты саксаула. Прислушался: будто слегка зашумел песок, качнулся куст саксаула, и вновь воцарилась глубокая тишина пустыни.

На всякий случай направил лучик фонарика на бархан и вздрогнул от неожиданности. В нескольких метрах от меня загорелись четыре ярких зеленовато-синих огонька. Они слегка переместились: замерли, снова шевельнулись. Вдруг одна пара огоньков засверкала красным светом, блеснула зеленовато-синим и еще сильнее покраснела.

Видение было настолько необычным, что я, пораженный, застыл от неожиданности, и в голове пронесся вихрь мыслей о каких-то совершенно необычных животных, обитателях этой глухой песчаной пустыни. Осторожно, сдерживая дыхание, тихо и медленно шагнул к огонькам и узнал своеобразную ночную большеглазую ящерицу — сцинкового геккона. Один из гекконов, очевидно, был осторожней, сверкнул невероятно красными глазами и юркнул в ближайшую норку, другой же не успел от меня удрать, и я его прижал ладонью к песку.