Черепаха поехала с нами и стала вроде как членом экспедиции.
Сегодня понадобилось резиновое ведро, в котором ехала черепаха, страдающая бессонницей. Пленницу переложили в хозяйственную сетку и подвесили на железный кол. Черепаха высунула ноги и голову из панциря и уставилась глазками на синий Балхаш. В этот момент забавно повели себя милые и как всегда любопытные каменки. Увидев неведомое существо, они начали крутиться над сеткой, повисая в воздухе или садясь рядом на землю. Черепаха была явно необычным посетителем этого места.
Долго любопытные птички не могли успокоиться.
Не ожидал я от этой обитательницы пустыни столь незаурядного проявления интеллекта!..
Иногда с черепахами встречаешься в необычной обстановке. К вечеру мы увидели обширную межгорную равнину, свернули с дороги и, отъехав от нее на порядочное расстояние, стали возле одинокого кургана готовиться к ночлегу. Солнце садилось за горизонт, закат был удивительно чистым, его золотистые тона постепенно переходили в нежно-зеленые цвета, постепенно сливаясь с темной синевой неба. Справа, среди пологих горок хребтика, виднелась одинокая гора со скалистой вершиной. Заходящие лучи солнца скользнули по камням и отразили на них красные блики.
Рано утром, наспех собравшись, я пошел к скалистой горе. Красные блики на камнях говорили, что скалы покрыты загаром пустыни. Такие скалы — подходящее место для поисков древних наскальных изображений.
На вершине горы у высоких скал, образовавших подобие каменной ограды, собака, оставить которую на биваке было равносильно самому суровому наказанию, хрипло зарычала и стала усиленно царапать когтями по камням. Эти явно воинственные действия означали находку крупной добычи. Перепрыгивая с камня на камень, я, сдерживая учащенное дыхание, поспешил к высоким скалам и увидел… двух черепах.
Как и зачем они забрались сюда по крутому каменистому склону, откуда у них проявилась такая прыть к скалолазанию — было непонятно. Да и зачем им сюда забираться, когда вокруг лежали просторы пологих холмов, покрытых весенней зеленой растительностью!
Впрочем, черепахи, и это я давно заметил, проявляют подчас удивительное упорство в преодолении всевозможных препятствий и, не желая свернуть с ранее взятого направления, оказываются в самых неподобающих им местах.
На обширной солончаковой впадине Сорбулак, вблизи города Алма-Аты, ныне затопленной сточными водами, я часто находил черепах, завязших в полужидком грунте. Судя по следам, оставленным могучими ногами, они попадали сюда с берега, направляясь куда-то по прямой линии и не желая сворачивать никуда в сторону.
Несмотря на внешнюю неуклюжесть и кажущуюся несообразительность и тупость, иногда черепахи проявляют признаки примитивного интеллекта. Как-то мы остановились среди зеленых холмов весенней пустыни. Как всегда, прежде всего из машины выскочил наш фокстерьер Кирюшка и помчался разыскивать всякую живность и вскоре устроил истерику возле ощетинившегося ежа. Потом нашел гадюку — сообразил все-таки — завывая, стал бегать вокруг нее на почтительном расстоянии, ожидая нашей помощи.
Гадюка оказалась с норовом. Она высоко подняла столбиком переднюю часть туловища и, раскачивая ею, стала грозиться нарушителю покоя, прямо как настоящая кобра. Чтобы гадюка так себя вела, я увидел впервые.
Мне показалось, что здесь как будто нет черепах, и это меня обрадовало, наша собака будет спокойной. Но ошибся. Вскоре вокруг бивака появились их неуклюжие фигуры.
Черепахи, все как на подбор, были небольшие, примерно пятилетнего возраста. В этой местности работники зоопарка проводили несколько лет заготовку этого безобидного животного и всех взрослых увезли. Бедных рептилий отправили во все города страны в зоомагазины, которые и продавали этот живой товар в качестве непритязательных игрушек для детей.
Но почему мы не увидали черепах сразу? Неужели, заметив нашу машину, остановившуюся среди холмов цветущей пустыни, они, почуяв опасность, затаились? Неужели это столь глупое и неповоротливое существо так быстро выработало реакцию защиты?