— Да. Очень хочется узнать его архитектуру…
— Архитектуру?! — Закричала хозяйка. Я слышала о вас как о пане Конфитюреке! Я знаю, что вы, что вы…
— Меня зовут Козловский, а не Конфитюрек. — Пробовал объясниться тот.
Но хозяйка уже ревела:
— Я знаю, что Конфитюрек это не ваше имя! Вас так называют только потому, что вы очень любите джемы, варенье и все сладкое!
— Нет, пани заблуждается. Я изучаю архитектуру. Я готов заплатить…
— Нет, пан Конфитюрек. — Решительно сказала домохозяйка и пошла прочь.
— Какая-то безумная! — С досадой крякнул Козловский. — Ей предлагают деньги, а она несет какую-то ахинею!
— Я сумасшедшая? Люди добрые, вы только посмотрите! — Опять подняла крик экономка. — Меня еще и оскорбляют!
Она так раскричалась, что Козловский пустился наутек и скрылся в лесу. Хозяйка еще поругалась, потом погрозила кулаком в сторону леса и, наконец, ушла.
— Ну, вот мы и избавились от Конфитюрека, — давясь от смеха тихо переговаривались мы, — теперь можно начинать.
Мы стояли перед железной дверью в подвал. Соколиный Глаз принял на себя командование:
— Баська остается снаружи подвала. Будешь рассыпать песок, другими словами, начнешь подготовку изолирующего материала. А мы тем временем посмотрим среди банок с вареньем и джемом.
Он вставил ключ в замок и провернул его. Мы спустились в подвал.
Сначала темнота поглотила нас, но через некоторое время глаза привыкли к темноте. Через узкое окно проникало немного света, а когда мы зажгли электрический фонарик, то стало совсем светло. Мы увидели низкий, арочный сводчатый потолок, поддерживаемый двумя толстыми колоннами.
— Это помещение было построено не для цели использовать его как подвал. — Сказал я. — Мне кажется, что изначально это была комната.
Вокруг нас были гладкие стены из коричневого кирпича, здесь и там в углублениях виднелись ниши. И все это было загромождено полками, на которых стояли десятки банок варенья и ряды бутылок с церковным вином. В углах валялись разбитые ящики и всякий хлам. В левом углу подвала досками было загорожено какое-то отверстие в стене.
Осторожно ступая, я подошел туда и оторвал доски. В нос мне ударил затхлый запах сырости, повеяло прохладой.
Фонарик осветил колодец, где внизу в метрах десяти блестела вода. Кто-то из ребят кинул камушек, раздался тихий всплеск. Не знаю почему, но нас охватило неприятное чувство, как будто мы заглянули в бездну, бездонную и мрачную.
— Неприятное место. — Мрачно произнес Соколиный Глаз.
Ева провела лучом фонарика по стене и вскрикнула:
— Смотрите, знак на стене!
Я полез в карман за своей записной книжкой, где когда-то Карен нарисовала символы тамплиеров.
— Так. Этот знак в виде прямоугольника, состоящего из тире означает: «Девять метров». Карен говорила, что такой знак есть в каком-то французском замке.
— А я не вижу никакого прямоугольника. — Вдруг сказал Соколиный Глаз.
Мы посмотрели внимательно и поняли, что наше воображение приняло трещины на стене за знаки тамплиеров.
— А что вы скажете на это? — Спросила Ева, указывая на одну из колонн. — Ведь это треугольник!
И тут в подвал ворвался Баська с криком:
— Спокойно… Сюда идут пастор и его хозяйка… Наверно, беспокоятся о своих запасах.
— Как у вас дела? — Спросили они, входя в подвал.
Мои скауты не растерялись:
— Мы обнаружили источник блуждающего тока. Он находится в колодце. Трудно будет его заизолировать, но мы это сделаем.
— Как долго? — Забеспокоилась хозяйка. — Может, вызвать специалистов из города?
— Специалистов? — Скривился Соколиный Глаз. — Пани, что они знают о блуждающих токах? Эти специалисты даже не верят в существование таких токов.
— Хорошо, — согласилась хозяйка, — мы тогда пойдем, пора обедать.
И они ушли. А я укорил Соколиного Глаза:
— Как не стыдно дурачить честную женщину.
— Это только в интересах дела. — Не растерялся мальчик. — Как только мы найдем сокровища, так сразу все ей объясним. И попросим прощения, честное слово.
Вильгельм Телль мудро перевел разговор на другую тему:
— Девять метров, вы говорите? Наверно, на такой глубине подвал имеет продолжение. Надо думать как туда попасть.
— Хорошо! — Начал я командовать — Соколиный Глаз, Ева и Баська останутся со мной в подвале. Вильгельм Телль принесет веревку из машины, закроет нас здесь и будет караулить на улице.
Я заметил молчаливый протест Телля. Положил руку на его плечо и тихо сказал:
— Может быть, это будет самый важный момент в нашем деле. Его успех зависит от многого, в частности, и от тебя. Я полезу в колодец. Баську оставить одного на улице нельзя, у него длинный язык.