В первом тайнике Кенига Пьетрушек нашел — помимо картин и икон — тринадцать деревянных, готических и барочных скульптур, похищенные из церквей. Специалисты Национального музея также пытались выяснить, где их украли. Этот же вопрос касался обеих золотых церковных дароносиц, спрятанных полковником Кенигом в гробнице.
И монеты. Замечательная коллекция польских монет, начиная от монет династии Пястов[9] из раннего средневековья до монет от периода грошей, затем эпохи ренессанса до монет периода позднего ренессанса, монет династии Ваза[10], барочных монет и монет эпохи просвещения. Не было сомнения, что полковник Кениг стал обладателем чьей-то частной коллекции, убив перед этим коллекционера или бросив его в лагерь.
— Известный нумизмат, Феликс Моджинский из Варшавы, перед войной имел прекрасную коллекцию польских монет, — сказал профессор, который сопровождал меня во время осмотра найденных сокровищ. — Есть предположение, что это часть его коллекции. Его коллекция насчитывала более тысячи двухсот польских и иностранных монет.
— Вскоре после оккупации Варшавы нацистами он был арестован и вместе со всей семьей отправлен в лагерь, где и умер. Судьба его коллекции неизвестна. Вероятно, те, кто арестовал Моджинского, похитили его коллекцию. Возможно, грабители поделили свою добычу, и у полковника Кенига была коллекция польских монет. Или, вполне возможно, Кениг купил часть коллекции у какого-то негодяя из гестапо.
— Сколько здесь монет?
— Ровно сто сорок семь штук, — ответил профессор.
Я заглянул в письмо, которое я получил сегодня утром из Фромборка.
— Должно быть сто пятьдесят монет. Кениг записал, что в гробнице спрятано сто пятьдесят штук.
— И было сто пятьдесят. Но мы отказались от трех ничего не стоящих немецких пфеннигов.
— Откуда же взялись три пфеннига в коллекции самых ценных польских монет? — удивился я.
— Надо бы спросить полковника Кенига. Но он уже ничего никогда никому не объяснит, — покачал головой профессор.
— И на каком основании вы думаете, что коллекция, обнаруженная в гробнице, является частью коллекции Феликса Моджинского?
Здесь есть несколько уникальных монет, как, например, денарий Болеслава III Кривоустого "Бой со змеем". Известно, что он был только у Моджинского в коллекции. А если эта монета оказалась в тайнике Кенига, вывод напрашивается сам собой. Впрочем, вот полный список монет из гробницы — профессор протянул мне большой лист бумаги, на котором перечислены все сто сорок семь монет.
Я бегло просмотрел содержание. То, что я искал, я не нашел.
— Отсутствует брактеат Яксы из Копаницы. Известно точно, что он имелся у Моджинского в коллекции, — заявил я. Не хватает также денария Мешко I, которым, предположительно, владел Моджинский. Поговаривали, также, что он обладал вторым экземпляр денария с надписью "Gnezdun civitas".
Профессор пожал плечами.
— Коллекция Моджинского насчитывала тысячу двести штук польских и иностранных монет. Трудно сказать, сколько из этой коллекции пропало навсегда. Дело в том, что Кениг получил только сто сорок семь штук из польской коллекции, потому что именно такое количество было найдено в его тайнике. Не хватает брактеата Яксы, отсутствует денарий Мешко I, быть может, не хватает еще многих других интересных польских монет.
Я кивнул, соглашаясь с аргументами профессора.
Тем не менее, я прекрасно помнил, что музей в Лодзи в последние дни приобрел брактеат Яксы из Копаницы, а два других музея купили денарий Мешко I и денарий "Gnezdun civitas".
Я поблагодарил профессора за то, что показал мне сокровища из тайника Кенига и отправился в Министерство культуры и искусства к директору Марчаку.
Директору, наверняка, уже сообщили по телефону о том, что произошло вчера в Лодзи, потому что он принял меня довольно прохладно.
— Ну как? Не удалось? — сказал он мне вместо приветствия. — Вы сидели в кафе, потягивая кофе, и в то же время загадочная дама продала куратору брактеат Яксы. Вы же даже не почуяли духов этой дамы, не говоря о том, что не напали на ее след.
Я улыбнулся, Что еще больше разозлило Марчака.
— И вы еще такой самоуверенный — проворчал он.
— И все же вы ошибаетесь — возразил я.
— Что? Я ошибаюсь? Всю эту вчерашнюю историю мне уже сообщил по телефону куратор музея Лодзи.
— Он сказал вам, с кем я сидел в кафе?
— Нет.
— Жаль. Потому что эта информация все объясняет. В кафе "Гоноратка" я встретил… Вальдемара Батура.
10