— Очень прошу вас помочь мне донести эти вещи до машины, — сказал он вежливо.
— Ради Бога, нет ли в какой-нибудь из этих коробок змеи? — спросил я с некоторым страхом, потому что я не люблю скользких тварей. — Если вы позволите, я бы предпочел нести кролика.
— А, нет, Петруша всегда ношу с собой, — ответил маэстро Бальзамо, и протянул руку ко внутреннему карману тужурки.
Забыл упомянуть, что на маэстро Бальзамо был не пиджак, а что-то длинное и черное, как фрак или что-то среднее между тужуркой и сюртуком. И из внутреннего кармана этой тужурки-сюртука он извлек черного ужа.
— Это Петруш — сказал он и добавил: — Петруш, веди себя воспитанно с паном Томашем.
Я мало что знаю о змеях, и я не знаю, можно ли их хорошо воспитать. Уж обернулся вокруг шеи хозяина, и я осторожно сделал шаг назад.
— А здесь у меня мои мыши. — Бальзамо заглянул во второй внутренний карман своей тужурки-сюртука. И через секунду две белые мыши прогуливались вдоль лацканов его странного костюма.
— Хм, мм, — я прочистил горло, — я думаю, лучше не спрашивать, что у вас в других карманах. Я думаю, будет лучше, если пройдем к машине.
Вся эта сцена происходила в коридоре Министерства культуры и искусства, где всегда можно встретить множество красивых, пожилых, интеллигентных дам. И через миг я заметил, что одной из них стало плохо от вида змеи и двух мышей.
Калиостро также заметил это, потому что он спрятал змею в один из карманов, мышей в другой, и мы быстро вышли из старинного здания в Краковском Предместье.
Мы поместили коробки на заднее сиденье. Калиостро сел рядом со мной, взяв на колени большую коробку.
Оказалось, что это клетка, обмотанная бумагой. Он приоткрыл дверцу, ее и оттуда выглянул, забавно шевелящийся, носик кролика.
— Очень милое существо, — сказал я.
Калиостро вздохнул с облегчением.
— Я думал, вы не любите животных.
— Уж для меня — не животное, — решительно сказал я.
— Он принадлежит к фауне, — возразил он.
— Я предпочитаю флору, — признался я честно, хотя кролик мне был симпатичен. Я вспомнил песню Скальдов о кролике, и, напевая ее себе под нос, я покинул Краковское Предместье.
На самом деле, маэстро Калиостро был мне очень симпатичен. Возможно, потому, что вид моего автомобиля не вызывал в нем насмешки или даже малейшего язвительного комментария. На мгновение я даже подумал, что он знает, какой мощный двигатель он скрывается под этим неказистым корпусом, похожим на гибрид лодки и палатки на колесах. Но это было бы абсурдно!
Что можно рассказать о поездке в компании иллюзиониста, кролика, белых мышей и ужа?
День был солнечный, безоблачный и теплый. Асфальтированная международная трасса E81 позволяла развивать большую скорость. Мы проносились мимо лесов, полей, городов и деревень, но в моей памяти ничего не осталось от красоты этого долгого путешествия на машине.
Калиостро удобно расположился на сиденье и сразу заснул. Затем из кармана осторожно вылезли две белые мыши и уселись на колени. Затем показалась голова ужа. Он посмотрел на спящего Калиостро, посмотрел на меня, а затем на мышей. Убедившись, что маэстро крепко спит, он выполз из своего кармана, и, если я не ошибаюсь, попытался проглотить одну из мышей. Они обе сбежали на заднее сиденье, а змея переползла с колен Калиостро на мои, свернулась там в клубок и преспокойно уснула.
Я дважды чуть не попал в аварию. На самом деле тяжело управлять автомобилем с ужом на коленях и с мышами в карманах.
Наконец, я не выдержал. Толкнул хозяина в плечо.
Он проснулся. Быстро оценив опасность ситуации, он снял ужа с моих колен и снова положил в карман.
— Я бы предпочел, чтобы вы не спали, — сказал я.
— Согласен. Давайте поговорим, — ответил он.
Но о чем можно говорить с магистром черной и белой магии?
Однако я — хозяин автомобиля и был обязан, найти тему для разговора. Не думаю, что проблемы охраны памятников или борьба с торговцами антиквариатом будет ему интересны. Поэтому я попробовал другую тему.
— Долго ли вы обучались в тайной науке? В каком учебном заведении? — спросил я.
Он ответил мне с вопросом:
— Вы идеалист или материалист?
— Материалист.
— Вы не верите в чудеса, ни в тайные знания?
— Все основано на фальсификации и ловкости рук — искренне отозвался я, о тайной науке.